Всего хорошего? Только и всего? А где же обещанное: «я всё расскажу Нике»?
Почему она соврала? Странно всё это.
Глава 10. Марк
— Так и что у тебя для меня есть? Какой-то сюрприз? — любопытствует Ника. Она виснет на моей шее и звонко чмокает в щёку, пока я всё ещё пребываю в контуженном состоянии. — Эй, милый! Да что с тобой такое?
— М? Да ничего, всё хорошо, — внутри будто кольнуло ржавой иголкой, и я в спешке смотрю на наручные часы. — Чёрт возьми! Да ну нахер! Только не это!
— Что случилось? — спрашивает Ника.
— Я совсем забыл! Мне нужно ехать за сестрой. Я обещал, что сегодня заберу её с танцев.
— Тогда я поеду с тобой!
Этого ещё не хватало!
Но у меня совсем нет времени искать отмазки. Нет времени на поиски более действенных аргументов, чтобы отшить её, кроме как признаться в том, что я запал на её мать.
Ника в суматохе забегает в квартиру, обувает сланцы и, попрощавшись с Викой, хватает меня за руку и тащит за собой к машине.
— Ну что ты как еле живой! Сам же сказал, что торопишься!
А я просто понял, что салон моей тачки, должно быть, насквозь пропитан Викой.
— Может всё-таки останешься дома? — спрашиваю я, притормозив у машины, но слишком поздно.
Ника запрыгивает в тачку прежде, чем я успеваю что-либо придумать.
Выругавшись себе под нос, я сам забираюсь в салон и первым делом настороженно принюхиваюсь.
Я нисколько не ошибся. Этот сладковатый аромат всюду. Он буквально въелся в кожаную обивку. Остаётся долго догадываться заметила она или нет.
— Что это?
Ника тянется на заднее сиденье, где лежит коробка с пирожными. Без спроса она берет её и крутит в своих руках.
— Это как раз то, о чём говорила Ви… кхм… Твоя мать. Там макаруны, надеюсь, ты такое кушаешь! — выдавливаю из себя улыбку, заводя мотор.
Она открывает расписную крышку от упаковки и, заглянув внутрь, пищит от восторга, что уши вянут.
Притворщица.
— Какие красивые! И выглядят аппетитно! Спасибо! — снова вешается на меня.
Её слова пронизаны лестью. Вероятно, она просто не хочет расстраивать меня тем, что не любит сладкое, и по этой причине внутри меня что-то сжимается.
Неужели совесть взывает? Да быть не может!
— Вероник, я вообще-то за рулём! — сердито выдаю, легонько отпихивая её от себя.
Она возвращается на место и надувает свои полные губы.
— Когда тебя это останавливало!? — хмурится она, съёжившись. — Надеюсь, хотя бы в этот раз мы едем к тебе. Я очень хочу познакомиться с твоей семьёй!
О, нет.
По мнению Вероники, если мы встречаемся чуть больше месяца, то это вроде бы уже срок.
Цитирую: ты просто обязан познакомить меня со своими родителями, если настроен на длительные и серьёзные отношения.
Ну что за бред?
Для неё это что-то вроде гарантии, а для меня — добровольно поставить себя под обстрел.
Просто что последует дальше? Она потребует кольцо с булыжником на палец и красочный штамп в паспорте?
Надо быстрее избавляться от неё. Сейчас она балласт и лишние проблемы на мою голову.
Ладно, хватить драматизировать.
В короткий срок я добираюсь до студии, где занимается Настя. Благо пробки рассосались. Я паркуюсь напротив входа, где одиноко стоит сестрёнка, облокотившись на рекламный стенд. Со скучающим видом она изучает объявления. Я опускаю стекло и сигналю пару раз.
— Эй, Рапунцель! Долго ты ещё будешь там стоять? — выкрикиваю я, на что сестра сразу же оборачивается.
Увидев меня, на её хмуром личике расцветает улыбка. Вприпрыжку она направляется к машине, размахивая своей сумкой, где хранит сменную обувь.
— Это не я долго стояла, это ты долго ехал. Опять ухлёстывал за какой-нибудь юбкой? — говорит мамиными словами, устроившись на заднем сидении. Она не сразу замечает Нику, а когда та выглядывает из-за спинки кресла, Настя вдруг млеет. — Ой, я думала мы одни.
— Знакомься, это Вероника, — указываю я на сердито уставившуюся на меня девушку, — А это моя сестра — Настя. Она же Рапунцель, она же Вредина.
— Понятно почему Рапунцель, — говорит Ника, обращаясь к сестре: — Вон какие локоны отрастила!
А если будешь подмазываться к ней, то узнаешь почему Вредина, — хочется добавить, но я решаю промолчать, сохранив эту тайну. Надеюсь, в скором времени она сама в этом убедится. Жду не дождусь этого момента.
— Да, Марк говорит, что в голодный год я могу обрезать их и выручить с них туеву хучу бабла, — поглаживая свои шоколадные пряди, изъясняется уже моими словами, отчего я начинаю громко смеяться.