Отец Серафим молча кивнул, и, не прощаясь, вышел. В дверях он столкнулся с Марьей Михайловной, которая несла чай и горячие гренки.
- Вы уже уходите, батюшка? – спросила она. – А как же чай?
- В другой раз.
Отец Серафим был в ярости: подумать только, этот старый священник попытался восстать против Церкви! Он и раньше не жаловал отца Алексия, но теперь, когда тот решился на открытый бунт, он просто не имеет права стоять в стороне, и завтра же будет настаивать на переводе отца Алексия в другое место, куда-нибудь подальше от города, в поселок или в деревню. Пускай там попробует заняться своей благотворительностью.
Он открыл калитку, и направился к новенькому BMW, купленному всего пол года назад. Рядом с машиной он заметил человека в сером плаще, который с интересом разглядывал автомобиль. Увидев отца Серафима, он подчеркнуто церемонно поклонился, и его тонкие губы разошлись в довольно неприятной улыбке. Отец Серафим равнодушно кивнул в ответ.
Разговор с отцом Серафимом совсем обессилил отца Алексия; откинувшись в кресле, он долго смотрел на потрескивающий огонь в камине и размышлял. Мысленно отец Алексий продолжал беседу, только теперь его собеседником был он сам.
«Чего ты боишься, и чего хочешь, - задал священник себе вопрос. – Боюсь смерти, но не ее самой, а того, что не успею донести людям то, что понял лишь сейчас. Увы, я стар и болен, и у меня нет уже той силы, что была в молодости. И почему это происходит именно теперь, когда мне есть, что сказать людям? Великая тайна Христа открылась передо мной. Богатства всего мира не стоят ее. День за днем, год за годом я двигался к цели, и, наконец, достиг ее. Еще мгновение и мое тело перестанет существовать, оно расщепится на микроскопические элементы, зато дух мой сольется с единой Вселенной, разум мой обострится в миллионы раз, и это чудо не прекратится во век!» Великое искушение охватило священника. Давно, еще в пору юности, он занимался йогой, и научился останавливать сердце, задерживая на длительное время дыхание. Сейчас ему хватило бы всего несколько минут для того, чтобы умереть. Огромным усилием воли священник подавил в себе желание смерти.
- Ты опять искушаешь меня? – прошептал отец Алексий, обращаясь к невидимому демону. Чтобы больше не попасть во власть искушения, он произнес молитву «Отче наш» и, почувствовав себя лучше, поднялся с кресла, подошел к полкам с книгами, где среди прочих книг стоял маленький томик «Нового завета», подаренный ему в детстве матерью. Священник взял его, и бережно погладил старенькую обложку. «Как он сказал? К власти придет зверь. Значит, близок конец Миру. Но это значит, что близок конец и сатане. Тогда, почему он так радовался? Неужели дьявол рассчитывает переписать книгу «Откровения»?» Страшная догадка поразила священника; он попытался припомнить весь ночной разговор, но в голове путались лишь обрывки фраз…»
Иван встал из-за стола; чем больше он печатал, тем меньше физических сил у него оставалось, словно кто-то выжимал их каплю за каплей. Все сильнее Ивана тянуло к старому священнику: вера и мудрость отца Алексия, вызывали у Ивана уважение и восхищение. В то же время, он испытывал тревогу и ответственность за его жизнь. Иван стал искать причину своей тревоги. Он чувствовал, что существует некая связь между ним и священником, но какая, еще не понимал. Он выполнял дьявольский замысел, ведь только дьявол мог связать их судьбы, а ему оставалось лишь подчиняться. Иван задал себе вопрос, есть ли у него выбор? Но не нашел ответа, был лишь ужас перед вторжением в его жизнь всемогущего зла.
Глава 12
Сергей долго ворочался в постели; из головы не шел разговор с Иваном. Он хотел вновь встретиться и поговорить со стариком из третьей палаты, так как разительное сходство рассуждений Ивана и больного старика смутили его.
«Что-то здесь не так, - думал Сергей. – Если прав Иван, то прав и старик. Что же тогда получается, кто же из них сумасшедший?»
В то, что Иван страдает психическим расстройством, он не верил, и также мало сейчас верил в сумасшествие старика.
Он порывисто поднялся, и потянулся к столику за сигаретами. Светка вздрогнула и проснулась.
- Что случилось, Сережа? – спросила она.
- Ничего, спи.
- Не кури в комнате, - сонно пробормотала она, и тут же заснула.
Сергей недовольно поморщился, курить ему расхотелось, так же как и думать. Он опять лег под одеяло, тщетно пытаясь заснуть. Лунный свет пробился сквозь шторы, коснулся его лица, и это стало просто невыносимым. Сергей никогда не любил полнолуние. Чтобы хотя бы как-то успокоиться, он натянул одеяло на голову, прижался к теплому телу жены, и только тогда заснул.
Утром в коридоре больницы Головин встретил психотерапевта Зотова.
- Семен Яковлевич, найдите историю болезни старика из третьей палаты. Через пятнадцать минут я жду вас в своем кабинете, - процедил он сквозь зубы.
Зотов кивнул, но в его маленьких глазках сквозило недоумение.
- Вы себя плохо чувствуете, Сергей Петрович? – спросил он.
- Нет, я чувствую себя прекрасно, - довольно резко ответил Сергей, но тут же изменил тон. – Просто немного устал. Так вы не забудьте, через пятнадцать минут я жду вас у себя.
В кабинете он попытался вернуть себе душевное равновесие, бесцельно перекладывая бумаги с места на место. На его столе всегда царил безукоризненный порядок, и теперь эти бессмысленные действия еще больше выводили его из себя. Он понятия не имел, как поступит со стариком, и как поможет другу, и поэтому злился на себя и на свое бессилие перед сложившимися обстоятельствами.
«Черт с этим стариком, - думал Сергей. - Если он и дальше будет беспокоить больных, переведу его в буйное отделение. Но как помочь Ивану?» – Сергей ощутил чувство досады, как бывало в тех редких случаях, когда его профессионализм давал осечку. Возможно, и было какое-то научное объяснение тому, что происходило со стариком и Иваном, но пока Сергей его не находил. Обращаться к мистическим наукам, в поисках правильного решения, он считал неприемлемым, так как не верил ни в Бога, ни в магию. Будучи человеком образованным, он называл религию и мистику суеверием и предрассудками, и даже частенько спорил с женой, которая искренне верила в Бога.
Пока Сергей размышлял, вернулся Семен Яковлевич. Вид у него был растерянный.
- Принесли историю болезни? – спросил Сергей.
- Дело в том, что она исчезла, - ответил Зотов чуть слышно.
- Как исчезла? Испарилась, что ли?
Дело принимало неприятный оборот. За всю практи-ку Сергея ни одна история болезни не пропадала, все бумаги всегда были в полном порядке, что составляло осо-бую гордость главного врача.
- Ну, хорошо, успокойтесь, разберемся. Скажите, Семен Яковлевич, давно ли находится у нас этот больной? Вы ведь, кажется, его лечащий врач?
- Да, я его лечащий врач, - проговорил Зотов, пытаясь говорить внятно, хотя его язык от волнения заплетался. – По-моему, он находился здесь всегда. Лет пятнадцать назад, когда я пришел сюда работать, он уже был в больнице. Можно спросить у нянечек, которые работают здесь по тридцать лет, но мне кажется, что и они скажут то же самое.
- Как его фамилия, имя, возраст? И вообще, что вам известно о нем? – Сергей заметно нервничал, так как история со стариком все больше запутывалась.
- По правде говоря, нам почти ничего о нем не известно. История эта давняя, и я бы сказал, окутанная тайной. На вид старику лет восемьдесят, да вы его и сами вчера видели. Говорят, что когда-то он был монахом, или отшельником. При советской власти его посчитали сумасшедшим и поместили сюда. Ни родных, ни знакомых у него нет, да это и понятно - возраст. А вообще очень занятный старичок, Библию цитирует наизусть.
- Хорошо, - прервал Зотова Сергей. – Приведите его ко мне, будем разбираться.