Ладонь скользнула под мое бедро, чувственно впиваясь пальцами в ягодицу, вынуждая приподнять бедра, вжимаясь в него, изгибаться, двигаться, тереться о его естество, скрытое от меня мягкой тканью штанов. Застонав от разочарования, я скользнула ладошкой по его спине к пояснице, ниже, проникнув за резинку, сжав пальчики на твердых, напряженных ягодицах, царапая кожу, помогая ему теснее прижаться ко мне, к изнывающей от жалящего желания, полыхающей плоти.
Руку перехватили, заставив выскользнуть из-под ткани, зажав ее за запястье над моей головой. Поцелуй прервался и парень замер, обдавая мое разгоряченное лицо прерывистым, тяжелым дыханием. Я почувствовала мягкое касание чего-то горячего, крупного, без запинок, одним медленным движением плавно скользнувшего внутрь меня, заполняя собой, заставляя стон облегчения разнестись по спальне. От осознания, что он погружается в меня, чувствительно вздрагивая внутри от тесно обхватившей его, трепещущей плоти, низ живота полыхнул жаром, вынуждая меня поперхнуться собственным дыханием.
Парень не сдержал приглушенного стона, войдя до упора, замерев, давая моему сладостно отозвавшемуся на это вторжение телу привыкнуть к нему, отвечая чувствительной пульсацией от хлынувшего во все клеточки моего тела возбуждения, вызывая во мне неудержимую дрожь, срывая с губ его имя.
Распахнув глаза, я затаила дыхание, заворожено уставившись на его стремительно удлиняющиеся волосы, мягкими, шелковистыми прядями накрывающие меня, щекочущие мою кожу, заставляя замереть сердце, чтобы тут же вспыхнуть новым потоком нестерпимого возбуждения, хлынувшего по венам, заставляющего кипеть кровь.
— Твои волосы… — осипшим, слабым голосом выдохнула я, запнувшись от нехватки воздуха.
Облизнув пересохшие губы, я медленно перевела взгляд на его лицо, встретившись с затягивающими омутами его глаз, не сразу поняв, что я вижу, как в них заклубилась тьма, пленяя меня своим танцем, опутывая сердце волнительным жаром.
Чернота, мучительно медленно, тонкими венками, двинулась откуда-то изнутри, но не заполняя собой белок полностью, а коснувшись своими кончиками янтаря его зрачков, начавших темнеть изнутри, разбавляя их новым оттенком до тех пор, пока янтарь полностью не поглотился животным, кроваво-красным оттенком.
Мне не было страшно, наоборот, эта тьма, она казалась необходимой, неотъемлемой частью самого Куросаки… сейчас я смотрела в его меняющиеся глаза, чувствовала, как внутри меня что-то сладостно откликается на эту перемену. Мягкое движение его бедер завладело мной, выкинуло из головы лишние мысли, вторглось в мою душу, заставило выгнуться навстречу, плотнее обвивая парня своими бедрами, помогая ему погружаться глубже, заставляя меня кусать до крови губы, заставляя стонать.
Было все равно, что каждое жадное движение несло за собой крупицу ноющей боли, все равно, только бы чувствовать его внутри, чувствовать эти толчки, нарастающие с каждой секундой, вжимающие меня в матрац. Хотелось чувствовать, как его пальцы впиваются в мою кожу на бедре, оставляя после себя маленькие синяки. Я хотела его всего, хотела забыться в наших поцелуях, пить его дыхание, чувствовать стук его сердца, слышать приглушенный стон, слышать, как он шепчет мое имя…
Уткнувшись в мое плечо лбом, Ичиго двигался плавно, так, словно желал раствориться во мне, заполнить собой каждую крупицу моего тела, вжимаясь в мои бедра, с каждым проникновением становясь со мной единым целым. Его пальцы, удерживающие мою руку над головой, больно впивались в запястье, но мне было все равно. Перед глазами все полыхало, взрываясь яркими вспышками, с каждым его движением огненными волнами растекаясь внизу живота, наполняя меня странным, незнакомым мне прежде напряжением. Каждая секунда нашей близости отдавалась сладкой тянущей болью внутри. Я чувствовала, как там все сжимается, чутко реагируя на каждый его плавный толчок.
Парень жадно впился в мои губы, врываясь в рот языком, поглощая меня, мое дыхание. Его рука скользнула под поясницу, приподнимая, заставляя изгибаться, позволяя Ичиго погружаться глубже, срывая всхлипы с моих губ. Толчки стали мощнее, насыщенней, резче, заставляя жалящий сгусток энергии все сильнее сжиматься в комок. Парень рос внутри меня, становился еще больше, еще тверже, ненасытней. Толчок, еще один, глубокий, резкий. Дыхание сбилось, в глазах вспыхнула тьма тут же сменившись ярким, нестерпимым светом, ослепляя меня. Взрыв внутри затопил собой всю меня, рванув жалящим мощным потоком заполнив собой весь окружающий мир, впиваясь в обострившиеся, оголенные струны моей души накрывшим меня с головой всплеском безумного удовольствия. Вскрик смешался с хриплым приглушенным стоном, отдавшись резкой, тупой болью в плече.
Ичиго крепче сжал меня, уткнувшись лбом в покалывающее плечо, его дикий стук сердца проникал сквозь кожу, сливаясь с моим, горячее, рваное дыхание ласкало кожу, отдаваясь сладким, томящим чувством нежности в еще не пришедшем в себя рассудке. Слабость накатила мгновенно, завладев всем моим естеством, последнее, что помню, как под моей ладонью, щекоча, что-то мягкое, шелковое плавно потянулось в верх, ускользая от моих пальцев…
POV: Хичиго
Тяжелое дыхание девчонки приятно касалось разгоряченной кожи, вызывая этой лаской легкую дрожь. Уткнувшись ей в плечо, боясь пошевелиться, не желая дать ей увидеть наше лицо, мы впитывали эти новые ощущения, жадно прислушиваясь к себе. Она запуталась пальцами в наших волосах, время от времени шевеля ими, заставляя нас задерживать все еще рваное, затрудненное дыхание. Осознание случившегося сладкой негой тянуло низ живота, время от времени разбавляясь вспыхивающей леденящей кровь мыслью, что утром она от нас сбежит. Чувствуя, как король утомленный, измотанный, не в силах противиться, забывается глубоким сном, как наши волосы, мягко скользя, возвращают себе обычное состояние, я прикрыл глаза, ощущая, как все внутри мягко наполняется ее теплом.
Оказывается, все было так просто, получить ее потоки… просто нужно было их выпить в момент слияния наших тел, в тот момент, когда она переполняется энергией, когда ее душа открывается для меня, позволяя мне получить энергию, а Ичиго беспрепятственно увеличивать нашу с девчонкой связь…
Аккуратно отстранившись, чувствуя сладкую боль внизу живота, я перекатился на бок, разглядывая ее. Девчонка ровно, глубоко дышала, повернув лицо к нам. Скользнув по нему медленном взглядом, я протянул руку, едва касаясь ее кожи, легко убрал закрывающие лицо черные прядки волос, чувствуя, как сильно бьется наше сердце.
Вздохнув, она слегка нахмурила бровки, но не открыла веки. Неудивительно — после того, что малышка сегодня пережила, после того, как я ее выпил, она просто обязана провалиться в мертвый сон.
Глаза медленно скользнули по ее лицу, ниже, медленно изучающе разглядывая стройное, манящее, обнаженное тело. Горло сдавил новый приступ голода, хлынув тягучим возбуждением в пах, вызывая на губах кривую ухмылку. Того, что она мне за сегодня дала, с головой хватило бы на несколько месяцев вперед, будь на моем месте другой пустой, но не для меня… я слишком изголодался, слишком давно не поглощал чужую жизнь, хочу большего, хочу еще… Она такая сладкая, хотелось коснуться ее, снова пробовать на вкус, впитывать в себя ее всхлипы, поглощать ее тепло… Подавшись вперед, я мягко притянул девчонку ближе, прижимая ее к нам.
Ладонь медленно скользнула по ее боку, вверх, остановившись под грудью там, где у нее была маленькая родинка, привлекшая мое внимание в прошлую ночь. Погладив этот крошечный бугорок большим пальцем, я медленно склонился к ее лицу, нависая над девчонкой, разглядывая ее вблизи. Носа коснулся пьянящий сладкий аромат ее кожи, заставляя язык непроизвольно скользнуть по губам. Пальцы коснулись теплой щеки, легко щекоча кончиками ее кожу. Вздохнув, я неохотно привстал, перебравшись на нее, заключив ее тело между своих бедер.