Вероятно, во время такого обряда и пели те гимны Атону, слова которых сохранились на стенах гробниц вельмож:
О Атон, живущий, начавший жизнь…
Ты прекрасен и велик,
Блестящ и высок над каждой страной,
Твои лучи объемлют землю,
Все то, что ты сотворил…
Когда ты заходишь на западном горизонте неба, —
Земля во мраке, как в смерти.
Они[8] спят в своих комнатах, и их головы закутаны,
Не видит один глаз другого,
[Если бы] украли все их вещи из-под их голов,
Они и не узнали бы.
Каждый лев выходит из своей пещеры,
И все змеи жалят,
Земля светлеет, когда ты всходишь на небосклоне,
Сияя днем, как Атон.
Ты прогоняешь мрак,
Ты посылаешь свои лучи,
И Обе Земли[9] ликуют, пробуждаясь и вставая.
Ибо ты поднял их[10].
Умыты их тела,
И надеты одежды,
Руки их восхваляют твой восход,
И вся земля творит свою работу.
Всякий скот покоится на своих травах,
Деревья и травы зеленеют.
Птицы летят из своих гнезд,
И их крылья восхваляют твой дух!
Всякий скот прыгает на своих ногах,
Все, что летает, и все, что порхает, живет, когда ты восходишь для них.
Корабли плывут на север и на юг,
И всякий путь открыт, когда ты являешься.
Рыбы в Ниле прыгают пред твоим лицом,
И лучи твои — внутри моря…
Оживляющий сына в чреве его матери,
Заставляющий его умолкнуть, прекращая его плач.
Кормилица еще во чреве!
Дающий воздух, чтобы оживить все им сотворенное!
Когда же выходит он из чрева на землю
В день своего рождения,
Ты отверзаешь широко ему рот для речи
И творишь все нужное ему.
Птенец в яйце говорит еще в скорлупе,
Ты даешь ему воздух внутри ее, чтобы оживить.
И он идет на своих лапках,
Когда он выходит из яйца.
О, как многочисленно то, что ты сотворил,
То, что скрыто от лица [человека]!
О бог единый,
Нет другого, подобного ему!
Ты создал землю по своему желанию, ты один —
Людей, всякий крупный и мелкий скот.
Все, что на земле — ходящее на ногах,
Все, что в вышине летает на своих крыльях,
Страны Хару[11] и Куш[12],
Землю Египетскую.
Ты ставишь каждого человека на его место
И творишь необходимое ему.
Каждый имеет пищу,
И исчислено время его жизни.
Языки разделены в речи,
И различны образы их также.
Кожи их разные,
Ибо различаешь ты народы и страны.
Ты творишь Нил в преисподней
И приводишь его по своей благости,
Чтобы оживить людей
Так же, как ты их сотворил себе.
Владыка их всех, утомляющийся ради них,
Владыка всякой земли, сияющий для них.
О Атон дневной, великий мощью.
Ты творишь жизнь и всех чужедальних земель!
Ты даровал Нил с неба[13],
И он спускается для них,
Он творит волны на горах подобно морю,
Чтобы оросить их поля в их поселениях.
Как великолепны твои замыслы,
О владыка вечности!
Нил с неба — для чужеземцев и зверей всякой чужой страны, бродящих на ногах.
Нил же приходит из преисподней для Земли Возлюбленной[14]!
Твои лучи питают каждое поле,
Когда ты сияешь, они живут и растут благодаря тебе!
Ты творишь времена, чтобы производить все сотворенное тобой,
Зиму, чтобы их охладить, и жару, чтобы они вкусили тебя
Ты сотворил далекое небо.
Чтобы восходить в нем, чтобы видеть все сотворенное тобой…
Ты в сердце моем,
Нет другого, познавшего тебя,
Кроме сына твоего Неферхепру-Ра-Уаэнра,
Которому ты даешь познать твою мысль и твою силу!
Весьма вероятно, что в ритуале Атона — это естественно для солярного культа — особое значение имели моменты появления и исчезновения солнца — восход и закат. Не случайно их описанию отведено так много места в гимнах, не случайно, что ликование всего живого при восходе было темой большой замечательной сцены, сохранившейся в царской гробнице. Солнцу на изображении поклоняются египтяне, нубийцы, азиаты, навстречу дарующим жизнь лучам бегут, радостно раскрыв клювы и хлопая крыльями, птицы, мчатся газели и зайцы. В центре композиции — восшедший над своим храмом Атон, которого приветствуют Эхнатон, Нефертити, их дочери и свита. Вся картина — великолепная иллюстрация той части гимна, которая воспевает восход.