Пробуждение природы при появлении солнца, различно объясняемое, нашло у египтян отражение в разных мифах — о рождении солнца из распустившегося ранним утром лотоса, о священных павианах, ежедневно приветствующих восход бога. Художники Ахетатона обобщили эти мифы. Может быть, этому помогло и то, что в Ахетатоне особенно наглядно можно было видеть, как мгновенно оживали берега Нила при восходе. Множество птиц жило здесь в существовавших в те времена зарослях папирусов. Они вили гнезда в отверстиях и пещерах ломкого известняка прибрежных скал. Доныне с самого раннего утра целые стаи носятся в воздухе и плещутся в воде, и все вокруг наполняется пронзительными птичьими криками.
Закат, также живо описанный в гимнах Атона, не нашел соответствующего изображения на рельефах, однако ритуал и для этого времени суток, несомненно, существовал, поскольку в Ахетатоне был даже особый храм — «Проводы Атона на покой». Его верховным жрецом был зодчий Маи. В обрядах этого храма важную роль играла царица Нефертити. В надписи в гробнице Эйе говорится, что это она «провожает Атона на покой сладостным голосом и прекрасными руками с двумя систрами». Очевидно, Нефертити пела какие-то вечерние гимны, сопровождая свое пение звоном систров. Она вообще, видимо, хорошо пела, потому что при перечислении ее достоинств подчеркивается, что «при звуке ее голоса ликуют».
Храм «Проводов Атона на покой» не обнаружен раскопками, и мы не знаем его облика. Не обнаружены и бывшие в городе три святилища, называвшиеся Тень Ра. Характерно, что они были связаны именно с женщинами царской семьи — храм Тень Ра царицы Нефертити упомянут на пограничной стеле в числе тех зданий, которые Эхнатон поклялся построить в Ахетатоне и, несомненно, построил. Надпись на куске жертвенника, стоявшего в храме Тень Ра старшей царской дочери Меритатон, указывает, что было и такое святилище, а в одной гробнице мы видим изображение храма Тень Ра, посвященного матери Эхнатона, царице Тии.
Если судить по этому изображению, святилище такого типа значительно отличалось от храмов Атона. Своеобразие решения храма Тии с обилием скульптур и отсутствием бесконечных рядов жертвенников было, разумеется, обусловлено требованиями совершавшегося в нем ритуала.
Важнейшую роль в архитектуре Ахетатона играли дворцы. Главный из них был расположен по сторонам параллельной Нилу широкой дороги. Вдоль ее западной стороны лежала официальная половина дворца, вдоль восточной — жилая. Обе части были обнесены толстыми кирпичными стенами и соединялись крытым мостом, перекинутым через дорогу. Он имел три пролета: широкий средний для колесниц и отрядов воинов, боковые — для пешеходов. В центре крытого перехода было «окно явлений» — декоративно оформленный проем, где в определенных случаях показывался фараон.
О характере этих помещений судить трудно, так как от них сохранились только фрагменты росписей и надписей — рука со знаком жизни от луча Атона, лицо Эхнатона, ранние имена Атона, имена Нефертити и царевны Анхесенпаатон, маки, васильки и ромашки на желтом фоне.
В каждую половину дворца входили с севера. К жилому зданию тремя террасами поднимался большой сад с плодовыми деревьями, цветочными клумбами, прудом, павильонами. Парадные помещения — колонные залы для приемов и пиршеств — находились, как обычно, в начале, а личные комнаты — в глубине. Среди них было и шесть спален царских дочерей.
Стены были покрыты росписями, но от них осталось очень мало. Удалось установить, что на потолке одного из залов были изображения водяных птиц на желтом фоне. По низу стен шла панель, расписанная гроздьями лотосов и папирусов, выше были различные сцены. Тематика последних неясна; ясно только, что в спальнях были показаны семейные группы. Одну из них исследователи частично восстановили. Справа, на низком кресле, сидел Эхнатон; против него, на разбросанных по полу подушках, полулежала Нефертити с самой младшей дочерью на коленях. Три старшие царевны, обнявшись, стояли между родителями, а две средние сидели на подушках около матери.
Даже в том, что сохранилось от этой сцены, сразу видна новизна искусства Ахетатона: никогда еще на египетских памятниках не было таких живых групп, мягких контуров тел, свободных поз! Поражает и цветовое решение росписи, построенное на изумительных сочетаниях золотистых и розовых тонов, умело оттененных мелкими голубыми вкраплениями орнамента подушек, темными бусами и вставками серег, ожерелий, браслетов.