Подобно другим родовым обществам, в доисторическом Египте на определенной стадии развития не существовало ясного представления о причине зачатия, и оно приписывалось различным обстоятельствам, в особенности же проглатыванию какого-либо предмета. Пережитки этих представлений сохранил египетский фольклор: в «Сказке о двух братьях» жена младшего брата Баты зачинает от щепки, попавшей ей в рот. Другое подтверждение существования подобных представлений мы находим в египетских религиозных текстах. В Текстах пирамид об умершем фараоне, уподобляемом солнечному богу, говорится, что он рожден от небесной богини, и при этом есть примечательные разночтения: если в ритуале, записанном на стенах пирамиды фараона Пепи[20], мы читаем обращение к небесной богине: «Зачала ты его, Пепи этого, подобно тому, как зачала ты сына бога», то в пирамидах фараонов Меренры[21] и Ниусерры[22] находим нечто другое: «Проглотила ты Меренру, подобно тому как проглотила ты сына своего божественного», «Проглотила ты Ниусерру, подобно тому как проглотила ты сына бога».
Таким образом мы видим, что параллельные тексты для выражения одного и того же представления о зачатии фараона небесной богиней употребляют то слово «зачать», то слово «проглотить».
Подобные пережитки древнейших представлений о том, что зачатие происходит в результате проглатывания, мы находим не только в Текстах пирамид или в древних сказках; они жили очень долго в религии исторического Египта, и вплоть до поздних периодов мы встречаем на саркофагах изображение небесной богини, утром рождающей солнце, а вечером проглатывающей его, чтобы, вновь зачав, вновь родить его на рассвете следующего дня.
Мотив зачатия от проглатывания — мотив, несомненно, матриархальный. Наличие такого мотива в общей цепи не только древнейших космогонических представлений, но и всех религиозных верований того времени в совокупности, совершенно закономерно. Сказание о первенствующей роли богини-матери в сотворении богов и людей нельзя рассматривать вне общей связи с тем значением, которое имели женские божества в религии Египта. Несомненно, что на самых ранних стадиях развития эти божества играли гораздо большую роль, чем впоследствии, когда в силу отразившихся в религии изменений в общественных отношениях богини утратили свою первенствующую роль и в мифе, и в культе, уступив эту роль богам и отойдя в ряде случаев на положение матерей или жен различных богов. Однако прежние представления не могли исчезнуть бесследно, и множество пережитков в религии исторического Египта свидетельствуют о былом значении женских божеств.
В этой же связи приобретают особый смысл и те, очень редкие и иногда выпадающие из общего контекста эпизоды мифов или отдельные строфы гимнов, в которых древние богини выступают в своем прежнем облике — всесильными матерями-родоначальницами и владычицами. Таков эпизод с Нейт в мифе «Спор Гора с Сетом»: она уже не играет активной роли в самом мифе, эта древняя «великая мать всех богов», как ее все же величает миф, она живет на покое в своем Саисе, в стороне от страстей и споров, волнующих младшие поколения богов, враждующих из-за владычества над миром. Но тем не менее в критическую минуту неразрешимой тяжбы, которую не в силах рассудить сам Ра, именно к ней направляется за решением посольство богов.
Подобно этому и Тексты пирамид, несмотря на то что господствующая космогоническая концепция в них — единоличное сотворение мира богом-творцом, все же хранят строки, следующим образом прославляющие богиню Нут, некогда почитавшуюся величайшей матерью и самого солнца и всей вселенной:
В полном и принципиальном противоречии со сказаниями, в которых главенствует богиня-мать, стоит группа легенд, согласно которым демиургом вступает мужское божество. Идеология восторжествовавшего патриархата не могла примириться с прежними космогоническими концепциями, и появляются новые сказания, вытесняющие прежние и утверждающие прямо противоположное положение.
20
Пепи I (Пиопи I) — фараон из VI династии, правивший приблизительно в 2310–2260 годах до н. э.