Была у Е.Н.черта, которая затрудняла ей и мне работу – это неистребимое, как и у С.Ю., стремление к совершенству. Везло мне на руководителей! Она могла бросить готовую работу потому, что вышла новая монография на английском. Ее надо было прочесть и осмыслить, а статью переписать. Приезжаешь, а полгода назад оформленная статья искромсана в лапшу. Так мы с ней и не опубликовали ни одной совместной работы в серьезных журналах. Наверное, поэтому ее, золотую медалистку, мама называла «неуспевающей». Потом она обратила внимание, что работавшие с ней сотрудники, не дождавшись, сами писали и отправляли работы, включая и ее. Она удивлялась, но все оставалось по-прежнему.
Забавно было слушать, как Е.Н. обрисовывала генетические казусы. Когда она поступала в гимназию, на экзамене сделала две ошибки: вместо формы она написала «ворма», а вместо фартука – «вартук». Прошло много лет. Ее сын под ее диктовку писал свой первый протокол вскрытия и все время что-то исправлял. Она спросила, что он вычеркивает.
– Да вот, все время путаю «в» и «ф»!
Е.Н. рассказала это своему племяннику, а он ей ответил:
– Ну и что? Я тоже их вечно путаю!
– Это какая же крошечка гена должна быть, чтобы руководить такими процессами? – удивлялась профессор.
Родственные связи в этой семье были очень крепкими. И мою учительницу не обошла ситуация, очень характерная для их поколения. В санатории, куда приехали на отдых в 80-летнем возрасте Е.Н. и С. Л., их не поселили в одном номере – в паспортах отсутствовал штамп регистрации брака. К этому времени они прожили вместе около 50ти лет. Пришлось старикам идти в ЗАГС. Дело в том, что в тридцатых годах среди образованной части общества регистрация считалась мещанством. Среди моих пожилых знакомых эта история повторялась с завидной регулярностью, причем дело вовсе не ограничивалось подобными курьезами. После смерти мужа вдова теряла права получить половину его пенсии, как это полагалось по закону в регистрированном браке. Именно такая история приключилась у Семена Юлиановича. Они поженились во время гражданской войны в Грузии. Документы тогда не сохранились. Его жена не успела выработать стаж. Почувствовав серьезную проблему со здоровьем, он отправился регистрировать брак, после чего весьма артистично представил сцену, как тетка в ЗАГСе не могла взять в толк, что надо этим старикам с одинаковой фамилией.
Авторитет Елены Николаевны в научных кругах был велик, но она совершенно была лишена догматизма. Как-то на форуме молодой коллега выдвинул утверждение, обосновывая его давней статьей Е.Н. Она выступила против. Он изумился:
– Но это же вы писали!
– Да! Тогда я так думала, но теперь-то я так не думаю!
Смею заверить, немного есть ученых в таком возрасте, которые могут понять новое и отказаться от устаревшего понятия. Когда мне указывали на возраст Е.Н., я отвечала, что она мыслит намного прогрессивнее многих молодых, и не ошиблась.
Благодаря стремлению к истине, Е.Н. повлияла на подходы к инфекционным гепатитам в нашей стране. К началу 60х желтухи у нас воспринимали как болезнь Боткина (катаральный холангит), лечили в терапии и отрицали их инфекционную природу. Гепатит ширился по городам и весям. В своей докторской Е.Н. утверждала, что это заболевание вирусной природы, и при нем поражается весь организм. Это вызвало яростное сопротивление в научных кругах. А как вы думаете? Всю жизнь учить и говорить о неинфекционной природе болезни, а вам объявляют, что это совсем другое!
На защиту сбежалась «вся Москва» в ожидании того, как ее оппонент, академик Тареев, «размажет диссертанта по пейзажу". А тот выступил и сказал, что и по клиническим данным у них получается тоже вирусный процесс. Защита прошла с успехом. Вскоре вышел указ об обязательном обследовании рожениц и родильниц и госпитализации больных острым гепатитом в инфекционные отделения, за что и боролись. Кстати, и при защите докторской Е.Н. оставалась верна себе. Они написала 3 тома, завершить работу не удавалось, п.ч. все время выходили новые публикации, и надо было каждый раз реагировать. Руководитель академик Авцын потерял терпение, вызвал Е.Н. и назначил апробацию через две недели. Она пришла в ужас, но пришлось подчиниться. Только поэтому работа вышла в свет. Я преклоняюсь перед гением академика и ничуть не стыжусь плагиата. С нашими «резинщиками» я просила начальство поступать именно таким способом, и всегда с успехом.