Мы сняли веранду. Маму в это время тетя Вера взяла на работу завхозом в ясли, где работала бухгалтером. Мы жили с дитем и свекровью, а муж приезжал вечером с работы. Днем мы ходили гулять по большой территории и навещали очень славную старушку, Марию Соломоновну, которая отдыхала в стоявшем на земле вагоне без колес. Ее дети тоже приезжали с работы. Чем не дачники? Она вспоминала об эвакуации в Пермскую область и рассказывала интересные истории. Развлекали нас и цыгане. В этом году осуществлялась программа, по которой их понуждали к оседлости. Были выделены квартиры во Всеволожском. Молодежь во Дворце культуры репетировала цыганские танцы и песни, а для нас это были бесплатные концерты.
Жить мне стало полегче. Только один раз я здорово испугалась. Прямо над нами появились самолеты, которые тройками совсем низко летели минут 40. Мне показалось, что так должна начаться война. И я представила себя в теплушке с двухмесячным ребенком на руках, без молока, по пути на восток. В громкоговоритель на столбе, однако, никаких объявлений не было слышно. Успокоилась я не скоро.
Ребенок мой питался геркулесом и набирал вес. Зато ночью была полная засада. До 6 месяцев он пребывал у меня на руках. Положить его даже на подушку было нельзя – тут же начинался ор. А кругом народ, который приехал с работы и платил деньги за дачу, а не за ночные концерты. Я навострилась в мгновение ока заворачивать дебошира и выскакивать на улицу, где его слушала уже Мария Соломоновна. Но она не жаловалась, наверное, из-за бессонницы, а скорее из доброты и сочувствия. А я и потом не спала больше года. Пришлось взять отпуск за свой счет. В то время после родов «нежились» 8 недель, а затем, будьте любезны приступить к работе. В полугодовалом возрасте я сдала хулигана на руки маме, а сама пошла на работу.
В период выхаживания потомка произошел еще один памятный случай. Мне позвонил М.О.Корнфельд и спросил, не могу ли я подсказать, как найти профессора Петра Андреевича Куприянова. Был воскресный день. Мы знали, что генерала сотрудники берегут. Когда он уезжает на дачу, его никогда не тревожат. Я спросила, какая в нем нужда. М.О. сообщил, что в автокатастрофу попал академик Ландау. У него развились легочные осложнения. Необходима консультация. Пообещав перезвонить, я стала вспоминать, куда можно обратиться. Могла бы помочь жена начальника Наталья Александровна. Я позвонила ей и объяснила ситуацию. И тут она меня снова удивила, спросив, по какому поводу нужна консультация: если это легкие, то стоит привлекать П.А., а если конечности, то не надо его подставлять. Тут следует звать профессора Беркутова. И я поняла, что такое профессиональная деликатность. Заверив ее, что дело касается легочной патологии, я стала ждать звонка. Через 10 минут Н.А. назвала мне адрес дачи, я перезвонила Корнфельдам, и профессор Куприянов был доставлен на консилиум. Тогда я не придала этому значения, п.ч. не знала, кто такой Ландау, а вспомнила много позже, прочитав многочисленную литературу о нем.
До родов и после надо было заниматься диссертацией. С.Ю. хотел ее пристроить на защиту в институт Поленова. Там научным руководителем был его учитель академик В.Н.Шамов. Я с рекомендацией профессора отправилась к нему на прием. Генерал встретил меня генеральским вопросом:
– Здравствуйте, моя милая! О чем просите?
Я назвалась и объяснила, зачем пришла. Он позвал профессора Чайку, патолога, и поручил ей прочесть работу и дать отзыв. За этим отзывом я ходила 8 месяцев и ничего не получила. Потом он оказался вообще не нужен. Работу я подала в медицинский институт. Профессор Сиповский, главный патологоанатом Ленинграда, отдал ее своему только что защитившему кандидатскую диссертацию ученику из военных врачей. Очевидно, он очень тому обрадовался и сочинил его в наступательном стиле. Я его храню до сих пор. Прав был С.Ю. насчет научных кругов Ленинграда и Института Поленова. Работу он повелел забрать и передал ее в Свердловский мединститут. Дело в том, что именно в этот момент вышло постановление, запрещавшее защищаться там, где диссертация была выполнена. Этот запрет просуществовал всего полгода, но мне, как всегда, повезло. Это была еще одна кочка, за которую предстояло запнуться.
Прошла зима. Мы сняли на лето снова ту же веранду, заплатили задаток. Семен Юлианович сообщил мне, что уходит на пенсию Нина Васильевна Белецкая. Освобождается ассистентское место. Другого случая может не быть. Мне надо было ехать в Свердловск по делам защиты проездом через Пермь. Я оставила заявление о допущении меня к конкурсу. Все документы сделали без меня, провели через совет, и по телефону Женя, сын С.Ю., поздравил меня с положительным решением. В это же время, без меня напечатали и разослали автореферат. Ребята, вас уже никого нет, но я всю жизнь помню все добро и помощь, которые я получила в родной клинике!