— В ЧВК? — усмехнулся я.
Ну да. В какие бы миры я не попадал, один хрен судьба всегда тащит меня волоком в ЧВК. Прям карма пса войны.
— Я вряд ли принесу пользу на службе в ЧВК, учитывая, что я даже оружие в руки взять не могу, — сказал я Глубине, — Кстати, если я не маг — почему я до сих пор не могу взять пистолет?
— Потому что вы просрали-с магию по собственной глупости, Нагибин, — жестко пояснил князь, — И древний запрет все еще на вас. В принципе это нормально для боярского сына в первом поколении. А вот на ваших детях запрета уже не будет, они смогут стрелять.
А вы повоюете и кулаками. У вас это неплохо выходит. В любом случае, мне вы больше неинтересны, Нагибин. Вы просто очередной барчук, которому судьба вручила Дар, а он его потерял.
— Да блин, — я понимал, что он прав, я действительно не чувствовал никакого присутствия магии с самого момента своего пробуждения в больничке.
Правда я продемонстрировал магию казакам на входе, когда заходил в парк, но теперь не ощущал даже этих крох.
— Что, вообще нет магии? Даже на полшишечки? — спросил я, теряя остатки надежды.
— Подойдите к окну, — распорядился Глубина, — Ближе. Вы знаете, что такое мана? Мана, она же «смола» или «солярис» — это чистый солнечный свет, переработанный организмом мага. Вы только что пережили тяжелый бой. Вы должны сейчас жадно впитывать свет солнышка, всеми своими астральными «почками», как мы их называем, или, иначе говоря, чакрами.
Но я этого не вижу, Нагибин. Ваша душа не поглощает магию, она с ней вообще не взаимодействует. Нет, вы больше не маг. Это также точно, как то, что вы мне надоели. Так что пошли вон отсюда. Какого лешего я вообще трачу время на общение с быдлом?
Глубина резко крутанулся на месте и ударил меня ногой в лицо, так сильно, что я вылетел из зала в коридор. Двери парадного зала, где я только что провалил вступительные испытания, громко хлопнули.
1 сентября 2022 года
Санкт — Петербург
секретный каземат Петропавловской крепости
В каземате было совсем темно, сюда не проникало ни капли света. Этэ — Аа — Нуи была здесь уже несколько часов, она не знала, сколько точно.
Еще пара часов — и она умрёт. Это было очевидным.
Где — то капала вода, а потом к этому звуку примешался стук каблуков. Стук все приближался, потом железная дверь открылась. Вошла женщина с фонарём, в синей форме Охранного отделения, с погонами штабс — капитана.
За офицером следом вошли еще две девушки — фельдфебеля. Эти были с факелами.
— Не надо огня, — пропела Этэ — Аа — Нуи, — Мне нужно Солнце. Я умираю.
— В ваших силах это предотвратить, — жестко произнесла штабс — капитан, — Просто признайте своего сына. Нам ведь только это нужно. И тогда никто не умрёт. Признайте вашего сына, и поедите домой, в Священную рощу.
— Роща… — пропела Этэ — Аа — Нуи, её голос эхом разлетался по подземельям Петропавловки, — Но ведь я не могу сделать того, о чём вы просите. Тот, кто называет себя Павлом Павловичем — не мой сын. А я не умею врать. Я же не человек.
— Ничего, уверена, вы справитесь, если захотите, — уж мягче проговорила штабс — капитан, — Это легко. Вам всего — то и нужно, что обнять вашего сына и признать его вашим отпрыском. В присутствии остальных Багатур — Булановых. И всё будет хорошо. Разве я многого от вас прошу?
— Слишком многого, госпожа… — печально пропела Этэ — Аа — Нуи, — И этот человек — не мой сын. Мой сын бы не заточил меня сюда. Никогда. Я знаю своего сына, поверьте мне.
На охоту вчера действительно уезжал Павел Павлович, мой сын и наследник престола. Но вернулся с охоты другой человек. И я не знаю, кто он, но в нём много зла. Слишком много зла. Я не признаю его сыном и наследником. Сожгите меня. Задушите темнотой. Я не признаю.
— Очень глупо, — назидательно сказала штабс — капитан, — Вы вообще сознаете политическую ситуацию, Ваше Величество? Старый Император умер, черные силы собираются над Россией. Изменники и либералы уже сплотились вокруг Михаила.
А этот алкаш Лёдов собирается посадить на трон Чудовище. А ваш второй сын, Малой, сбежал из дворца и тоже собирает сторонников. Вы хотите гражданской войны, моя госпожа? Хотите истребления рода Багатур — Булановых?
— Ах, война… — песня Этэ — Аа — Нуи стала совсем печальной, — Война — слишком человеческое для меня. Я этого не понимаю. Но я не могу врать, поймите и вы. Я физически не могу лгать.
И то что вы требуете — это невозможно… А Малого я люблю. И Чудовище — тоже совсем не страшный, что бы ни говорил народ. Страшен тот, кого вы выдаете за Павла Павловича.