Те же буквы, что были намалеваны кровью на стене рядом с трупами моих родителей.
— Во имя Государя! — провозгласил тем временем басом человек с цифрой и буквами.
От его рук метнулись огни, корона на деревянном шесте, который нёс один из сектантов, загорелась, объятая пламенем.
Холопы ахнули, несколько из них упали на колени.
— Во имя Белых Рыцарей! — провозгласил человек с топором в руках, выступая вперед. У этого голос был мальчишеским, не таким солидным, как у главаря.
Неожиданно из двора, откуда только что появилась странная процессия, в переулок метнулась крупная и жуткая тень.
В свете фонарей и горящей короны на шесте я увидел, что это молодой медведь, причем неслось животное галопом.
За несколько мгновений медведь добрался до холопов, бросился на совсем еще юную бабу и оторвал ей голову.
— Во имя Перводрева! — провозгласила фигура в балахоне с пилой. У этой голос оказался женским.
После этого началась резня.
Двое холопов разом заорали, подожженные магией. Они обуглились до костей за считанные секунды. Третьего холопа сектанты забили топором. Еще двух сожгли, но уже не огнём, а каким — то чистым потоком света.
Оставшихся растерзал медведь, перепуганные холопы даже не пытались бежать, некоторые из них так и остались стоять на коленях до последнего.
Переулок теперь был завален обугленными и изуродованными трупами,
Вы наверное скажете, что я должен был помочь этим несчастным. А вот не факт. Во — первых, всё случилось так быстро, что среагировать я просто не успел. А во — вторых, эти семеро в балахонах явно были мощными магами, а я теперь магом не был совсем.
Полицию вызывать было очевидно бесполезно, магократы выше любого закона.
Можно, конечно, было позвонить в Охранку, но Охранка вроде бы занималась только политическими преступниками, а эти сектанты открыто тащили с собой штандарт правящего клана, а еще недвусмысленно провозглашали здравницы Императору.
Так что Охранка ими вряд ли заинтересуется. Это уже не говоря о том, что убитых холопов они могли честно купить, а потом убить, что вообще было на сто процентов законным.
Еще меня напрягало то, что рядом не было ни полиции, ни казаков, хотя днём они тут торчали. Вполне возможно, что эта своеобразная акция сектантов была согласована с властями.
Деревянная корона на шесте тем временем все пылала. Сектанты успели нашуметь, но лавочники, жившие на вторых этажах домов в переулке, даже не выглядывали в окна. Видимо, то ли боялись, то ли такой движ был для них привычен.
Вновь застучал барабан, заиграла свирель, люди в черных балахонах чинно двинулись вперед по переулку, прямо сквозь ошмётки, плоть и кровь холопов, размазанные по брусчатке. Медведь шёл чуть поодаль и жадно принюхивался.
Сектанты остановились напротив лавки с надписью:
«ХЕНДРИК ЯН ВАН ДЕР ВЕРФ
АРТЕФАКТЫ
ВХОД ТОЛЬКО МАГОКРАТАМ»
Главарь с цифрой и латиницей на балахоне молча указал пальцем на дверь.
Трое сектантов ворвались в лавку, в ту самую, где я вчера вечером продал артефакт. Ворвались они даже не через дверь, а тупо разбив магией стеклянную витрину и войдя через неё.
Один из сектантов опрокинул стоявшее в витрине чучело рыбы — свиньи, и оно упало на брусчатку. В стеклянных мертвых глазах чучела отражался свет фонарей и горящей короны, будто рыбу — свинью тоже убили, вместе с холопами.
Я сначала было подумал, что сектанты явились сюда за неким артефактом, возможно даже за тем, который продал я. Но вскоре я убедился, что рукояти древних мечей их не интересуют. Нет, люди в балахонах пришли за другим.
Через минуту на втором этаже лавки, где жил владелец, раздались крики, а вскоре в переулок прямо через разбитую витрину трое сектантов выволокли одетого в пижаму Ван Дер Верфа вместе с его семьей — женой и дочкой лет семи.
Сектантка с пилой, кроме своего странного орудия, тащила что — то еще, взятое в магазинчике Ван Дер Верфа. Присмотревшись, я увидел, что это портрет усатого мужика в мундире, тот самый, который я видел в лавке, когда заходил в неё вечером.
Девушка с пилой передала портрет главарю сектантов в нумерованном балахоне. Голландца и его семью поставили на колени, прямо на брусчатку.
Ван Дер Верф и его жена испуганно молчали, их дочка что — то бормотала по — голландски.
Главарь сектантов поднял вынесенный из лавки портрет высоко над головой, по лицу черноусого дворянина на портрете метались блики от света горящей деревянной короны.