Полётов, явно спешивший поскорее уладить дело, чтобы спасти свою задницу, кивнул.
Буранов и Велесов поддержали меня громкими криками.
Так. Трое у меня уже есть.
А вот остальные магократы определенно пребывали в растерянности.
— Хватит ли сил, Ваше Высочество? — деловито уточнил Меченосцев.
— Разумеется, — заверил я князя, — Все оружейное производство в стране в руках вашего клана. Так что недостатка в стволах у нас не будет. Как и недостатка в магической МОЩИ… Не забывайте, что у меня у единственного в мире восемьдесят восьмой ранг, дамы и господа. Мы всех разломаем. Особенно если нас поддержит Франция. Единственная проблема сейчас — Павел Стальной. Лишь он стоит между нами и троном…
— Я не понимать, а кто сядет на трон-то? — раздался звонкий голосок маленькой княжны Пожарской, по-русски девочка говорила с трудом, видимо родным для неё был французский, — Михаил же плохой. Кого короновать?
— Ну… — я выдержал небольшую паузу, ожидая пока магократы проорутся, ибо вопрос княжны на самом деле породил ажиотаж.
Лишь когда все заткнулись, я продолжил:
— Я смею предложить вам свою кандидатуру, дамы и господа. Посудите сами. Я Рюрикович, русский царь по праву крови. У меня восемьдесят восьмой ранг, так что я еще и Император по праву сильного. Я смогу защитить и себя, и Империю, и вас всех. Я смогу удержать власть. Смогу провести нужные реформы. В моей честности вы уже могли убедиться только что…
Я ведь мог просто скрыть от вас информацию о секретном договоре Михаила и Франка. Я мог бы продать вам свою долю в Амазонских концессиях, использовав этот инсайд, и озолотиться. Но я этого не сделал. Я был честен. И те, кто меня знает — баронет Шаманов, Великий Князь Полётов… Они могут подтвердить вам, что я благородный человек, ни разу не нарушивший слова магократа.
Я сражался с самозванцем с тех самых пор, как он узурпировал престол. Я спас невинных принцесс от казни. Я, рискуя жизнью, вытащил из Петропавловки скелет Петра Великого. Разве это не знак всем нам, что настоящий наследник Императора Петра здесь — я? Наконец, я гонял консерваторов, этих поганых ублюдков, еще со своего первого дня обучения в Царскосельском Лицее!
Ну и самое главное: канцлер Империи Лада Багатур-Буланова — моя жена. Так что никаких проблем со стороны Булановых по поводу моего воцарения не возникнет. Я — идеальный кандидат. Я — ваше будущее и ваши древние традиции одновременно. Наши традиции, дамы и господа. И если что-то из моих слов вызывает у вас сомнения — спросите Его Высочество Полётова. Он подтвердит вам.
Полётов активно кивал, на самом деле подтверждая каждое мое слово.
И зря, кстати. Тот же скелет Петра Великого из Петропавловки спасла Маша Головина, а никак не я…
Но Полётову, понятное дело, было сейчас не до достоверности изложенных мною фактов. Князю надо было скорее пихнуть на трон хоть кого-нибудь, хоть самого Лешего. В противном случае Полётову просто конец.
— Ладно, уговорили, — произнес Бонапарт, — В смысле — я согласен на десять миллиардов рублей золотом. Но сначала деньги, потом леса, понятное дело.
— Справедливо, — хмыкнул Полётов, — И на этот раз без всяких секретных договоров, разумеется.
— У меня секретных договоров с Его Величеством Бонапартом нет, — сообщил я, — Собственно, я впервые в жизни имею честь общаться с Государем Франции. Я с ним здесь сегодня и познакомился.
— И еще одно условие, — дополнил Франк, — В ваши русские дела я не лезу. Мне такой радости не надо, своих проблем хватает, дамы и господа. Так что с вашим самозванцем разбирайтесь сами.
— Устраивает, — тут же подтвердил Полётов.
Он было пошёл к Франку, чтобы обняться с французским Императором, как велела традиция, но потом спохватился и уступил эту честь мне.
Я обнял Бонапарта, мы пожали друг другу руки.
Рука у Его Величества оказалась потной и по-женски маленькой…
Магократия тем временем бухтела и активно обсуждала мое предложение, Полётов не вмешивался, только прислушивался к разговорам.
— Сейчас будем голосовать за Нагибина? — спросила по-французски княжна Пожарская Бонапарта.
Судя по всему, Император Франции был другом девочки. А еще я не ошибся — по-французски Пожарская на самом деле тараторила отлично, в отличие от русского, на котором изъяснялась с трудом.