Чуйкин прошёл к ящику на корме катера, в таких обычно хранилось снаряжение для экстренного ремонта. Барон щелкнул задвижкой и распахнул ящик...
Из ящика ввысь медленно вознеслась призрачная фигура...
И я узнал её. Не узнать эту лютую перекошенную рожу, намалеванную когда-то рядом с трупами моих родителей, было просто невозможно.
Монстр был в сапогах и гимнастерке, но без штанов. Его могучий уд раскачивался между ног. Звериная лысая физиономия скалилась. Трехметровая фигура была не совсем материальной, она будто состояла из какого-то дымчатого парообразного дерьма...
Чуйкин предал меня. И Таня тоже. Они привели сюда Либератора лично, они привели его под мой купол, чтобы тварь разделалась со мной.
Дымчатая фигура вдруг мигнула и исчезла на мгновение, будто нечто пыталось рассеять её, но потом вновь возникла на прежнем месте...
Я тут же перебросил Таню через плечо, швырнул её на корму, потом раздул ауру на максимум, так что катер утонул в ней полностью. Я сожгу всех здесь, ВСЕХ! Вместе с проклятой посудиной...
— ОСТАНОВИСЬ! — произнесла призрачная фигура, — Я НЕ ЛИБЕРАТОР.
Я остановился, я так никого и не убил. Через секунду до меня наконец дошло...
— Ты — та хрень, которая вылезла из Павла Павловича, — сказал я фигуре, — Шаманов рассказывал мне о тебе. Ты копия Либератора.
— ВЕРНО, — подтвердила фигура.
Теперь я заметил, что этот Либератор и правда мерцает, а его голос периодически прерывался. Будто нечто тащит его из этого мира обратно в адские бездны...
Я помог Тане подняться.
У девушки была вывихнута рука, а из носа текла кровь... И Таня больше не регенерировала. Видимо, когда с неё сняли чары — она перестала считаться радикальным масоном, так что магия у моей сестры теперь тоже была отключена.
— Тань, прости...
— Ты придурок, Нагибин, — в слезах буркнула девушка, баюкая в воздухе свою поврежденную руку, — И параноик вдобавок.
Но мне сейчас было не до сестры. Я поцеловал Таню в щечку, а потом обратился к адской твари:
— Кто ты такой?
— ЧУЙКИН СКАЗАЛ ТЕБЕ, — ответила призрачная фигура, — ОН СКАЗАЛ ПРАВДУ. Я КОПИЯ. ПОДСОЗНАНИЕ ЛИБЕРАТОРА. ЕГО ТЕНЬ. Я — ТО, ЧТО ЛИБЕРАТОР ПЫТАЕТСЯ ИЗГНАТЬ ИЗ СЕБЯ САМОГО. Я САМ НЕ ЗНАЛ, КТО Я. Я ДУМАЛ, Я НАСТОЯЩИЙ ЛИБЕРАТОР. НО ПОТОМ ПОНЯЛ... И ТОГДА Я НАШЁЛ ЧУЙКИНА, ТВОЕГО ЧЕЛОВЕКА. И Я СНЯЛ ЧАРЫ С ТВОЕЙ СЕСТРЫ.
— Спасибо, — я кивнул, — Я благодарен тебе. Но как...
— ПАВЕЛ СТАЛЬНОЙ САМ БЫЛ КОПИЕЙ ПАВЛА ПАВЛОВИЧА. И ВНУТРИ ПАВЛА СТАЛЬНОГО СИДЕЛ НАСТОЯЩИЙ ЛИБЕРАТОР. А В ПАВЛЕ ПАВЛОВИЧЕ ЗАРОДИЛАСЬ ЕГО КОПИЯ. Я БЫЛ ЭТОЙ КОПИЕЙ. ПРОИЗОШЛА ОШИБКА, КОТОРОЙ НИКТО НЕ ОЖИДАЛ. САМОКОПИРОВАНИЕ ЛИБЕРАТОРА. ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО КОПИЯ И ОРИГИНАЛ ВСЕГДА СВЯЗАНЫ. ИЗ-ЗА СВЯЗИ ДУШ СТАЛЬНОГО И ПАВЛА ПАВЛОВИЧА. ЕСЛИ ПОВРЕДИТЬ КОРНЕВОЙ ДОКУМЕНТ — ПОВРЕДИТСЯ И ЕГО ЯРЛЫК. ПОНИМАЕШЬ?
— Ну не совсем...
— Я СКАЖУ ПРОЩЕ. МАЛО ВРЕМЕНИ. У МОНАРХА ЧАСТО ЕСТЬ ЗЛОЙ БРАТ-БЛИЗНЕЦ, ТАК? Я — ИМЕННО ОН. ЗЛОЙ БРАТ-БЛИЗНЕЦ ЛИБЕРАТОРА. ЕГО ОБРАТНАЯ СТОРОНА.
— Теперь уже яснее, — ответил я, — И ты можешь всё то же, что и Либератор?
— НЕТ. Я УЖЕ НИЧЕГО НЕ МОГУ. Я СЛАБ. Я ПОДОБИЕ. Я РАСКОЛДОВАЛ ТВОЮ СЕСТРУ, НО ТЕПЕРЬ МОЕ ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ. Я РАССЕИВАЮСЬ. ЛИБЕРАТОР СИЛЕН. ОН ИНТЕГРИРУЕТ МЕНЯ В СЕБЯ. Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО ОН ПЫТАЕТСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО.
— Но ты ведь желаешь его гибели? — догадался я.
— ДА. Я ТО НЕМНОГОЕ ХОРОШЕЕ, ЧТО ЕСТЬ В ЛИБЕРАТОРЕ. А ОН — АБСОЛЮТНАЯ ЯРОСТЬ И ОБИДА. Я ЖЕЛАЮ ЕМУ СМЕРТИ. И Я ПОМОГУ ТЕБЕ. Я РАСКРОЮ ТЕБЕ ТРЕТЬЮ ТАЙНУ РАДИКАЛЬНЫХ МАСОНОВ. ТУ, КОТОРУЮ ЗНАЮ ЛИШЬ Я И ЛИБЕРАТОР...
Я кивнул, сердце у меня в груди бешено забилось.
Ну вот оно, вот!
Наконец-то...
Я ожидал очередной подлянки от судьбы, я даже зажмурился.
Я обратился в один пылающий нерв.
Но подлянки не было. Голос Тени Либератора грянул, как гром:
— ТРЕТЬЯ ТАЙНА РАДИКАЛЬНЫХ МАСОНОВ. «КОГДА РЮРИК ИЗГОНЯЛ СВОЕГО БРАТА ЛИБЕРАТОРА ЗА ПРЕДЕЛЫ МИРА — ОН НАПОМНИЛ ЧУДОВИЩУ О ЕГО СОБСТВЕННОЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. И ДУША ЛИБЕРАТОРА РАСКОЛОЛАСЬ ОТ УЖАСА НАДВОЕ. ИБО ЕГО ДЕЯНИЯ БЫЛИ КОШМАРНЫ, И ЛИБЕРАТОР ИСПУГАЛСЯ САМ СЕБЯ. И ТАК ЛИБЕРАТОР И БЫЛ ИЗГНАН, СО СЛОМАННОЙ ДУШОЙ. И ОСКОЛОК ДУШИ ЛИБЕРАТОРА СТАЛ ТЕРЗАЮЩЕЙ ЕГО ТЕНЬЮ. НАВЕЧНО». Я — ЭТОТ ОСКОЛОК. ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ.
Я открыл глаза...
Двенадцатая Тайна, последняя. Словенов называл её «Поэзией»...
В принципе логично. Рюрик явно говорил поэтично, если смог разбудить совесть в самом Гностическом Либераторе.
Карман моего плаща обожгло огнем, я сунул туда руку и достал ожерелье Яромилы, бусины которого и обозначали двенадцать масонских Тайн.