Планета лишалась магии прямо на глазах.
КАК?
Как Крокодил сделал это? Нагибин не мог полететь к Солнцу, просто не мог, физически...
Но черный силуэт зубастого Крокодила на фоне Солнца говорил сам за себя.
Силы Либератора таяли, он развоплощался...
И он понял, что нужно действовать.
Настало время ПОСЛЕДНЕЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ.
Красный ошейник вокруг шеи пленной Алёнки уже почти рассеялся, но богиня была изранена, она соображала с трудом.
Он успеет! Воистину, он успеет!
— СУКА! — взревел Либератор.
Он разорвал Алёну Оборотнич на куски одним ударом, даже не двигаясь с места. Либератор ведь не мог ходить, этот мир сковывал его материей...
В воздух брызнули фонтаны крови, от богини остались лишь колотые в пыль кости, лишь окровавленные ошметки кожи...
Блеснула последняя искорка черно-золотой магии, теплившаяся в девушке, но и она тут же умерла.
С богиней покончено.
Теперь Рюрик...
У Рюрика магия тоже тает!
Так и было. Магический кокон божественного ребёнка задрожал, заметался вихрями, уже через секунду он стал развоплощаться, внутри Либератор узрел черное тельце мальчика, его перепуганные золотые глазки...
— Музиш! Музиш! — закричал в слезах маленький Рюрик.
— ТВОЯ МАТЬ МЕРТВА! — заорал Либератор.
И ударил Рюрика.
Остатки кокона смягчили удар, но последнюю магию Рюрика разорвало в клочья. Черное тельце ребенка полетело в стену дворца, ударилось об неё с такой силой, что на камне осталась вмятина...
Потом Рюрик упал на землю, с переломанными костями, со свернутой шеей...
Но ВРАГ еще попискивал! Враг еще был жив!
Красная вспышка. Еще красная вспышка...
Вспышки были, а вот эффект от них отсутствовал.
Либератор терял магию, его тело начинало превращаться в жидкость, его чакры растворялись, он оплывал, как свечка...
А Павловск все падал и падал вниз, прямо в норильскую тундру, разгоняясь все быстрее.
— УБЕЙТЕ РЮРИКА! — отдал Либератор приказ громовым голосом, — УБЕЙТЕ РЮРИКА! УБЕЙТЕ ВСЕХ ДРУЗЕЙ НАГИБИНА, ВСЕХ ПЛЕННИКОВ! УБИТЬ ЕГО ЖЕН! УБИ-И-И-ИТЬ!
Радикальные масоны уже бежали к Рюрику, выхватывая кинжалы, но и у них больше не было магии...
Вот теперь всё. Последние искры соляриса на планете гасли, Либератор чувствовал это.
А без соляриса он существовать не сможет.
Стражницы освободились от его контроля, обессиленные девушки оседали на землю, ничего не понимая и не соображая.
Как же так?
КАК ЖЕ ТАК?
— Я ХОРОШИЙ! — завизжал Либератор, — Я ХОРОШИЙ! А МОИ ВРАГИ — ПЛОХИЕ! КАК ЖЕ ТАК? НЕСПРАВЕДЛИВО, НЕСПРАВЕДЛИВО!
У него больше не было тела, его каменные сапоги обратились в крошево, а сам он стал лужей дерьма и гноя в снегу...
И Либератор умер.
Пушкин просидел в подвале галереи Павловского дворца все последние сутки.
По крайней мере, он сам так думал. Считать время здесь было нелегко, ибо с днем и ночью творилось нечто непонятное.
Пушкин периодически выглядывал наружу через маленькое окошко, но темнота и свет сменяли друг друга на небе совершенно хаотично, без всякого порядка.
Пушкин даже сначала решил, что Либератор поломал сам ход времени. Но потом до него дошло, что дело не в этом. Либератор просто отправил Павловск в полёт, заставив город лететь через кучу разных часов поясов, метаясь туда-сюда над землей, поэтому день с ночью и перепутались.
Это подтверждалось еще и тем, что в Павловске сильно похолодало...
Связи у Пушкина не было, его смартфон погиб еще в бою за Павловский дворец. Порошка телепортации у него тем более не было. Он вообще рассчитывал на то, что они свергнут Павла Стального, а потом он поедет в бордель...
Но не фортануло, все случилось совсем не так.
О том, чтобы шариться по Павловску, который теперь кишел радикальными масонами, не могло быть и речи. Тем более, даже если Пушкин вдруг доберется чудом до края города — не прыгать же ему вниз, в самом деле...
Такого прыжка он явно не переживет. Павловск парил в километре над землей, это тебе не из окошка дворца прыгануть.
Так что Пушкин решил просто сидеть в подвале. Этому решению способствовало два факта.
Во-первых, в этом подвале хранились Императорские запасы сыра и вина. Так что Пушкин последние сутки занимался в основном тем, что слушал громовой глас Либератора, оравшего на вертолётной площадке, да еще вкушал элитные сорта сыра, запивая двухсотлетними винами с лучших виноградников Франции. Пушкин практически не просыхал, но зато был сыт, а еще Либератор своими криками плотно держал потомка поэта в курсе происходящего в мире. Так что Пушкин знал и о том, что мир встал на колени перед Либератором, и об отключении всей связи на планете, и о том, что Нагибин укрылся где-то в Гренландии...