Водянов пригнулся и подрубил одного из немцев своей тростью, немец упал на брусчатку. Второму немцу Водянов пробил той же тростью голову.
— Schießen, — посоветовал Гегель парню с обрезом.
Парень навёл на князя оружие, но Водянов быстро кастанул заклинание на ближайшую лужу. Вода из лужи вихрем налетела на вооруженного обрезом немца и влилась тому в нос, рот и уши. Немец выронил обрез, повалился на брусчатку и закашлялся.
Оставшиеся пятеро, все, кроме Гегеля, разом ринулись в атаку.
Водянов оторвался от земли, раскрутился и пробил мощный маваши гери, отправив в полёт двух атакующих.
Очередной немец попытался размозжить Водянову голову битой для лапты, но князь контратаковал своей тростью. Трость и бита столкнулись на мгновение, а потом бита хрустнула и переломилась, тяжелая трость князя обрушилась на голову немца и отправила того в нокаут.
Оставшихся двух противников Водянов вбил в брусчатку кулаками, разломав их биты в щепу.
— Scheisse! — выругался Гегель, бросив взгляд на мостовую, залитую кровью и усыпанную телами вырубленных немцев.
— Мне нужно четыре зелёных, — потребовал Водянов, поправляя шарф и подходя к Гегелю, — Я заплатил вам. И вы дадите мне то, что я хочу. Или…
Гегель закашлялся, ощущая, как в его легких булькает вода. Князь определенно собирался задушить немца заклинанием, наполнив его дыхалку водой.
Гегель примирительно помахал рукой, показывая, что он согласен, и только тогда вода из его легких исчезла.
— Я жду, — потребовал Водянов.
— Ja-ja, — пробормотал Гегель, — Сейчас, князь. Сверху!
— Что «сверху»? — не понял Водянов и уставился в небо.
Но то, чего Водянов хотел, с неба не упало.
— Да что ты мне мозги пудришь? — крикнул Водянов, замахиваясь на немца тростью.
Но в этот момент сверху действительно раздался звук — звук разбивающегося стекла.
Водянов поднял голову и увидел, что одно из окон на верхнем этаже здания, где помещалась пивная, разбилось. Из окна кометой вылетел ярко-алый объект, он ринулся вниз и уже через секунду приземлился рядом с Водяновым.
Алая аура объекта чуть приглушилась, и князь смог рассмотреть, что из окна на брусчатку приземлился пухлый и низкий магократ в красном мундире. Волосы на голове у магократа были взъерошены, его щеки покрывала щетина.
От магократа несло пивным перегаром, а вокруг него, кроме алой ауры, вилось несколько крупных мух.
— Граф Мухожуков! — поразился Водянов, узнав повелителя мух.
Князь не знал лично этого графа, но догадался, из какого тот клана, именно по мухам.
Из уха Мухожукова тем временем вылез крупный жук, а сам Мухожуков пробасил:
— Что вам нужно, Водянов? Зачем вы избили этих несчастных людей?
— Так я… — растерялся Водянов.
— Он хочет четыре зелёных, Ваше Сиятельство, — подсказал Гегель.
— Четыре? — нахмурился Мухожуков, — Ну что же, это можно устроить.
Мухожуков ринулся на Водянова и пробил тому мощный прямой в грудину. Водянов попытался блокировать удар тростью, но мощный кулак Мухожукова, пылавший алой аурой, выбил трость и отбросил её аж на другой конец улицы.
— Один, — сказал Мухожуков.
После этого он ударил Водянова ногой с разворота в лицо, кованый башмак Мухожукова легко продавил ауру Водянова, и князь рухнул на брусчатку, чуть не сломав себе шею.
— Два, — посчитал Мухожуков, и тут же ударил Водянова ногой под дых, — Три!
Водянов скастовал заклинание, и над Мухожуковым в воздухе появилась целая тонна воды, готовая обрушиться на магократа и потопить его.
От Мухожукова вверх, навстречу воде, стремительно ринулся поток алой ауры, в котором роились мухи, каждая размером с человеческий глаз.
Алая аура и мухи ворвались в воду и за мгновение обратили её в пар и брызги. Горячие капли полетели сверху на Мухожукова, Гегеля и Водянова.
— Четыре! — крикнул Мухожуков, схватил поверженного Водянова и швырнул того через улицу.
Князь рухнул на уличный фонарь, подрезанный ударом фонарь громко металлически ухнул и повалился на брусчатку, как спиленное дерево.
— Я всё понял! — заорал Водянов, вскочил на ноги и бросился бежать.
— Ну ты же хотел четыре! — крикнул ему вслед Мухожуков, — Вот ты и получил четыре, мудак! Если еще захочешь — приходи! А если сунешься в Охранку или полицию — так мы знаем, где твоё поместье! И на какой кровати там спят твои дети — тоже знаем!
Водянов тем временем добежал до конца улицы и скрылся в переулке. Его трость так и осталась лежать на мостовой.
— Вы припозднились, Ваша Светлость, — недовольно пробурчал Гегель, указывая на раскуроченных немцев на брусчатке.