— Это как передача посвящений в буддизме? — уточнил я, — То есть я могу стать наставником, лишь получив посвящение на наставничество?
— Именно так, — ответила Головина.
Принцесса кивнула.
— Хм, а в чём состоит это посвящение? Это какой-то ритуал?
— Нет, конкретного ритуала нет, Нагибин, — сообщила Головина, — Просто другой действующий наставник должен дать вам право быть наставником. Словесно, в свободной форме. И магия должна признать ваше право стать наставником.
Оппаньки.
А вот это уже интересно. Что мне там сказал князь Глубина во время нашей перепалки?
«Мне надоели ваши намеки, Нагибин,» — сказал во время нашего последнего разговора Глубина, когда я просил его помочь мне, — «Наставляйте себя сами. Я по-моему четко сказал, что бесплатно не обучаю.»
«Наставляйте себя сами».
Хрен знает, можно ли это считать посвящением в наставники. Но проверить стоит.
— Думаю, что у меня есть посвящение, — кивнул я.
— От кого? — поразилась Головина.
Говорить, что посвящение у меня от Глубины, который только недавно спёр у нас кулоны Чудовища, я, естественно, не стал.
— От кого надо, — заверил я баронессу, — Иди сюда, Иясу. У тебя второй ранг, у меня третий. Так что я тебя инициирую, должно сработать. Тем более, что ты негр, так что тебе даже трикоины жрать для каста не нужно.
— Да, но я всё равно могу помереть, если попытаюсь повысить свой ранг слишком рано, — недовольно пробурчал эфиоп, — Или если попытаюсь сегодня скастовать еще одно заклинание.
— Пока кастовать не нужно. Заклинание скастуешь, когда я повышу тебе ранг, тогда у тебя появится еще один слот. Ну, по идее должен появиться.
Эфиоп вразвалочку подошёл ко мне.
По крайней мере, колени у него не дрожали. Вообще, этот парень был слишком дерзким, чтобы бояться. Но его дерзость имела и оборотную темную сторону — именно она подавала ему не слишком умные идеи, типа идеи сдать своих корешей Огневичу.
— Вытяни вперёд руку, я дам тебе гейс, — потребовал я.
— Что дашь? — не въехал эфиоп.
— Гейс. Какой-нибудь запрет, которому ты будешь обязан следовать, пока не пройдёшь инициацию и не получишь третий ранг. Руку протяни.
Вообще я не был уверен, что гейсы работают на неграх. У них же другая система магии, они даже трикоинов не жрут. Но попробовать стоило. В конце концов, что я теряю? А эфиопу, запятнавшему себя стукачеством, тем более терять было нечего.
Иясу протянул руку, и я ударил его по ладони.
— Не лгать, — сказал я, припомнив какой гейс давал мне Глубина.
Несколько мгновений мне казалось, что не сработало, но потом в воздухе вдруг метнулся и тут же исчез фонтанчик магических сполохов.
— Всё в поряде, — я указал на то место в воздухе, где только что метнулась магия, — Я легитимный наставник. Магия признала меня.
— А мне чё делать? — забеспокоился Иясу.
— Не лгать, — напомнил я, — Я дал тебе гейс. Если соврёшь — провалишь инициацию и не сможешь повысить ранг. Это ты сдал нас Огневичу? Ты рассказал ему, что корона закопана в садике?
— Ну да, — пожал плечами негр, — Я бы и без гейса признался. Чё скрывать-то?
— Во тварь, — вознегодовал Пушкин, — Надеюсь ты провалишь инициацию и подохнешь.
— Погоди, не мельтеши, — заткнул я Пушкина, — Иясу, зачем? На фига ты нас сдал?
— Так нас тогда было четверо, когда мы спёрли корону, — снова пожал плечами эфиоп, — Так что мне бы досталась одна четвёртая денег. В лучшем случае. А с Огневичем мы добазарились, что он мне отдаст половину бабла, когда найдёт корону.
— Ага, сейчас, разбежался. Огневич бы тебя киданул, — пояснил я, — Но окей. Твоя мотивация ясна. Есть еще что-то, что ты от нас скрываешь?
— Да вроде не, — отмахнулся эфиоп.
Ну и хрен с ним.
— Ладно, не будем тянуть кота за яйца. Сейчас я тебя инициирую. Как ты понимаешь, инициация предполагает шоковые и запредельные состояния. Ты должен оказаться на грани смерти и полностью отдаться магии, потеряв всякую надежду на себя самого.
Тогда магия в тебе сможет перехватить контроль на твоим телом и духом, и возрасти. Но ты должен быть достаточно силён, чтобы магия сочла тебя достойным повышения ранга. Иначе ты просто помрёшь вместо получения ранга.
— Звучит паршиво, чел, — поморщился негр.
— Тяжело в учении, легко в гробу, — успокоил я его, — Давай, попробуй меня ушатать.
Не дав эфиопу времени даже осознать мои слова, я активировал ауру и врезал ему по скуле.
Дреды на эфиопе заколебались, как гирлянды на новогодней ёлке, парень пошатнулся.
Но среагировал он относительно быстро, уже через мгновение Иясу объяла его золотая аура.