Но несмотря на столичный пейзаж площади, сейчас уже почти наступила ночь, зажглись питаемые солярисом старинные фонари, а возле вокзала потихоньку начинался какой-то нездоровый движ.
На лавке среди кустов человек пять лицеистов распивали шампанское в компании барышень, судя по одежде — элитных блядей. По шоссейной развязке гоняли, бешено дрифтуя, двое стритрейсеров, один на пежо, другой на какой-то отечественной тачке производства клана Бегуновых.
Судя по тому, что казаки, дежурившие возле памятника Павлу Первому, не обращали на гонщиков никакого внимания, стритрейсеры были явно магократами.
В стеклянной сирийской шаверме возле вокзала тем временем собрались какие-то турки в чалмах и курили кальяны. Судя по дорогим тачкам, запаркованным у шавермы, турки приехали сюда не просто так, а обкашлять некие серьезные и таинственные вопросы.
Перед тем, как зайти в «Ному», я еще раз внимательно оглядел площадь и в целом остался доволен. Диспозиция хорошая, все-таки не зря я выбрал именно это место для спецоперации с Малым. Норвежский ресторан располагался в стороне от вокзала, на противоположной стороне площади, тротуар перед «Номой» был широким, а сам ресторан прикрывали высокие каштаны. Это меня тоже более чем устраивало.
Швейцар в алом мундире распахнул перед нами дверь, мы с Шамановым решительно вошли в ресторан.
И я, и Акалу оба были в одинаковых серых мундирах и черных дорожных плащах с капюшонами. Палить свои гербы нам этой ночью было никак нельзя, а вот скрыть лица капюшонами будет очень кстати, если возникнет такая необходимость.
Швейцар было потянулся к моим ключам от каршерингового авто, которые я все еще вертел в руках, но я осадил его:
— Нет, спасибо. Моя машина постоит прямо у входа.
— Да, но она же там мешает подъезду других автомобилей, мой господин…
— И ничего не мешает, — заверил я швейцара, — Пойми, брат, мне нужно, чтобы моя тачка стояла в паре метров от входа. Это вопрос жизни и смерти. Понимаешь?
Для лучшего понимания я сунул швейцару десять рублей, мужик тут же отвесил мне поклон.
— Ну вот и славно, — констатировал я, — Спасибо за понимание.
Обстановка внутри ресторана была довольно минималистичной, обращенная к привокзальной площади стена заведения была стеклянной, другие стены — отделаны натуральным диким камнем. Тут бы отлично смотрелись всякие украшения под средневековье — медвежьи головы, мечи, щиты, доспехи и все такое, но ничего подобного на стенах не наблюдалось.
Зато мебель вся была из дорогих пород дерева. Посетителей в ресторане почти что и не было, на первом этаже выпивали двое бородатых купцов, а еще сидел одинокий норвежец то ли в военном, то ли в морском мундире.
Второй этаж оказался полностью пуст, туда мы с Шамановым и поднялись.
Мы заняли столик возле стеклянной стены, несмотря на росшие возле ресторана каштаны, вид на привокзальную площадь отсюда открывался просто отличный. Я просканировал нарисованный прямо на столешнице QR-код и ознакомился с меню.
— Однако, — произнес я, когда мой взгляд наткнулся на «котлеты из мамонта», одна котлетка стоила тридцать тысяч рублей.
Шаманов тоже погрузился в изучение меню на своем смартфоне, но я не дал Акалу времени выбирать, потому что уже ударил по звонку на столе.
Звонок громко звякнул.
— Мы сюда не жрать пришли, — напомнил я другу.
Послышался стук каблуков, к нам подошла высокая блондинка в белоснежном переднике, больше всего похожая на типичную норвежскую лыжницу с любой Зимней Олимпиады.
— Слушаю, господа, — произнесла лыжница с сильным скандинавским акцентом.
— А почему котлеты из мамонта такие дорогие? — осведомился я, — Их что ли из десятитысячелетнего ледника достали?
— Никак нет, господин, — ответила официантка, — Котлеты свежие. А мамонтов выращивают в Якутии. Их возродили двадцать лет назад методами магии и генетики, если вы не слыхали.
— Нет, я не слыхал, — честно признался я, — А есть у вас попкорн?
— Чего? Попкорн? — опешила официантка.
— Да нахрена нам попкорн? — поддержал её Шаманов.
— Потому что то, что сегодня вечером тут произойдет, лучше всего наблюдать под попкорн, — ответил я, — Так есть он у вас?
— Попкорна не держим, — поморщилась официантка, как будто я её глубоко оскорбил, — Из самого близкого есть овсяные хлебцы, с брюнустом и лососем.
— Ладно, давайте хлебцы, — согласился я, — И кофейник эфиопского кофе. Оно у вас есть, насколько я вижу…
— А мне свежий китовый жир, — потребовал Шаманов, — Обожаю его. Рекомендую тебе попробовать, Нагибин. У нас в Гренландии это лучшее лакомство.
— Ну уж нет, — наотрез отказался я, — Вот такого я сегодня на обеде у князя накушался. Так что ты жри, а я пас.
Официантка записала наш заказ и ушла.
Я тут же перешел к делу:
— Сколько у тебя заклинаний, Шаманов?
— Три, — ответил Акалу.
— Что? Почему три? Глубина вроде же должен был повысить тебе ранг…
— Так да, — несколько растерянно объяснил Акалу, — Он его и повысил. И Головиной, и Чумновской, и даже Пушкину. А со мной возникли некоторые проблемы… Глубина говорит мне настойчивости не хватает. Так что пройти инициацию он мне пока не позволил. И ранг у меня до сих пор третий. А что?
— Нет, ничего, — отмахнулся я, — Хватит и трех заклинаний, я думаю. Вообще я не планирую сегодня ночью ввязываться в бой, просто ты должен будешь прикрыть мне спину, если вдруг что-то пойдет не так. Ибо я все свои заклинания потратил на дуэли с Глубиной, а новые трикоины я смогу сожрать только завтра около полудня.
— Спину я тебе прикрою, это вообще не вопрос, — кивнул Шаманов, — Но ты лучше объясни, зачем мы сюда приперлись. И что ты там нес про попкорн? И почему мы не взяли остальных из нашей ложи?
— Приперлись мы сюда вот из-за этого, — я протянул руку и постучал по стеклянной стенке ресторана, — Она зеркальная снаружи, как ты мог заметить. То есть мы привокзальную площадь видим, а вот нас с тобой с улицы не видно. Так что это место идеально. А попкорн нам потребуется, чтобы наслаждаться зрелищем, которое сегодня ночью перед этим рестораном развернется. А что касается остальных наших друзей… Дело слишком серьезное, Акалу. Речь идет о вопросе, который определит всю дальнейшую судьбу России, если не мира. Так что доверять в таком деле я могу только тебе.
Шаманов ухмыльнулся и кивнул. Официантка принесла нам заказ — кофейник на горячих углях, две чашки, блюдо с хлебцами, на каждом из которых лежал ломтик бурого сыра и сочный кусок лосося, а Шаманову — плошку серого китового жира. Жир был полит чем-то красным.
— Это явно не кетчуп, — заметил я, когда официантка ушла.
— Нет, это китовая кровь, — пояснил Шаманов, отправил себе в рот ложку жира и аж хмыкнул от наслаждения, — Вкуснятина! Зря не хочешь попробовать. Так что тут должно происходить сегодня ночью?
Я хлебнул горячего кофе со специями, потом вынул из кармана ключи от арендованной бехи и свой смартфон. Их я швырнул на стол, глянул на часы и только потом ответил:
— Ну… Меньше, чем через час сюда к ресторану явится Малой. Я надеюсь, по крайней мере.
— С Людой? — тут же пришел в возбуждение Шаманов.
— Да, с твоей любимой вампиркой, — подтвердил я.
— И ты отдаешь Малого своему князю, у которого ты обедал в Павловске?
— Внутрянову? Эм… Боюсь, что все не так просто, Акалу. Видишь ли, если я отдам Малого Внутрянову — то моя кураторша Аленка меня убьет. А это было бы совсем некстати.
— Значит, ты отдашь Малого Аленке? — поинтересовался Шаманов, набивая рот китовым жиром.
— Ну… Пожалуй, да, — ответил я.