— Слушайте, барон, я не понимаю, какого хрена вы мне приказываете? Давайте вы умерите свой пыл…
— Я больше не барон, — бросил я, — Отныне я Великий Князь Нагибин. И у меня свой канцлер. И свой министр в составе Тайного Совета. Прочитаете об этом сегодня же в магограмме. Ситуация ясна, я надеюсь?
Внутрянов в ответ на это что-то булькнул. Жаль, что я сейчас не вижу его рожи, я бы хорошо заплатил, чтобы полюбоваться на неё. Но просить Внутрянова включить видеосвязь было бы сейчас бестактным.
— Малой должен быть в Царском сегодня к полудню, — потребовал я, — Я дам вам контакты моих людей, скоординируетесь с ними. И вот еще что… Если вы хотите получить жирный кусок Амазонских лесов и восстановить свою власть над кланом Внутряновым — вы поговорите там с Инкой… Объясните Его Величеству, что у него в России мало друзей. Что консерваторы и либералы с удовольствием вернули бы его Империю в состав Франции, чтобы помириться с Бонапартом. А настоящий друг у Инки только один — Великий Князь Нагибин. Лишь он один истинно переживает за Инков и хочет увидеть их Империю сильной и независимой! Еще добавьте, что я с детства не люблю французов…
— Я всё понял, эм… князь.
— Ну вот и славно. Спасибо, я в вас не сомневался. До связи. Плотно держу в курсе.
Кузиранта вблизи выглядела довольно хтонично, но была не лишена живописности. Ближе к центру села стояли старинные, еще деревянные бревенчатые дома, почерневшие от времени и с резными карельскими крышами.
Дома на шхерах были каменными, из круглых булыжников, чуть ли еще не эпохи викингов. Остальное пространство деревни было застроено современными пластиковыми домиками с красными крышами.
В центре окруженной тундрой деревни возвышалась кирха, чем-то напоминавшая сильно упрощенный вариант церкви в Кижах, рядом с кирхой возносился к небесам древний деревянный шест, вроде бы игравший какую-то важную ритуальную роль в друидических обрядах карелов. По крайней мере, так мне объяснил сельский пастор.
Этот же пастор предоставил мне свой дом — самый большой в селе, трехэтажный, деревянный и с огромными окнами.
Пройдя в гостиную пасторского дома вместе с Таей, я тут же потребовал:
— Чаю мне. И что-нибудь к нему. И Соколова.
Тая снова забухтела и ушла, через несколько минут служанка пастора принесла чайник ароматного чая, бутерброды с курицей и брусничный пирог, а двое финнов-наёмников втащили Соколова. Выглядел бывший Шеф Охранного Отделения не очень. Его переодели в чистое, но рожа у него была сонной и серой, пухлые щеки как будто обвисли. Руки у Соколова были связаны за спиной.
— Развязать, — приказал я.
Один из финнов вроде даже понимал по-русски, так что мой приказ был выполнен оперативно.
Я отпустил наёмников, а Соколову указал на накрытый стол:
— Присаживайтесь. Угощайтесь. Я бы составил вам компанию, но только что пожрал.
Соколов молча кивнул, с достоинством уселся за стол и не спеша принялся за брусничный пирог.
Напившись горячего чаю, бывший Шеф Охранки сообщил мне:
— Курицу я не ем, уж простите. Мой клан вообще не употребляет птичьего мяса. Мы ведь в духовном родстве с птицами, так что есть их — было бы каннибализмом.
— Понимаю, — кивнул я, расхаживая по гостиной.
— Табаку не найдется? — поинтересовался Соколов, наевшись.
— Да вроде у пастора была коллекция трубок. Думаю, что он сочтет за честь… — я покопался в комоде.
Трубок у сельского пастора действительно оказалось не меньше сотни. Кроме них, я нашёл еще пачку турецких папирос, из которых пастор, видимо, вытряхивал табак для трубок. Эту пачку я дал Соколову, еще я поставил на стол перед ним суровую чугунную пепельницу, спички нашлись в том же комоде.
Соколов с наслаждением закурил, потом не без опаски глянул на меня:
— Ну ладно… Спасибо. Насколько я понял, пытать меня не будут. За это спасибо.
— А вам спасибо, что пытались спасти принцессу у Петропавловки, — ответил я, — Зачем вы это сделали?
— Вы все равно мне не поверите… — усмехнулся Соколов, — Но скажу, как есть. Убивать принцесс — большой грех. Я не хотел брать его на душу.
Ага. Большой грех, Жалко, что моя жена Маша, завалившая у Петропавловки другую принцессу, об этом не слыхала.
— Но Проходова вы убили, — напомнил я Соколову, — Хотя именно он привёл дриад и помог мне победить.
— Проходов — не человек, — жестко ответил Соколов, — Это живое оружие, вроде солярис-бомбы. Он просто опасен. Вчера он привёл дриад вам на помощь, а сегодня мог бы уже открыть портал в ад и привести нам сюда сотню голодных демонов. Он себя не контролировал. У Проходовых в предках были боги и демоны из других миров. Его нужно было уничтожить. Это был мой долг. Не просто как Шефа Охранного Отделения или АРИСТО, а просто как человека. Павел Вечный не убивал Проходова лишь потому, что шантажировал им других Императоров. Вы же в курсе, что война с Османами закончилась, когда Павел Вечный стал угрожать султану, что выпустит Проходова?