— Я так понимаю, весь талант по части болтовни в вашей семье достался тебе, Анники? — поинтересовался я у девушки.
— О, да, мой господин, — хихикнула Анники, — Но ведь мужчина и не должен болтать попусту, разве нет? Поэтому мои братцы и не особо разговорчивы. Но по-русски они понимают, не беспокойтесь.
— Ладно. Вы наняты, господа, — сообщил я финнам, — Давай свой счёт, Анники. Раскидаешь всем жалование. У тебя и твоих братьев — оно будет тройным, разумеется…
Кабаневичи мрачно пялились на меня с самого начала моей беседы с Анники, но теперь они, видимо, не выдержали. Тая решительно выступила вперёд:
— Слышь, Нагибин. НАГИБИН!
— Ну что еще? — я повернулся в сторону девушки.
Тая кашлянула, потом довольно жестко произнесла:
— Мы твои главные союзники. А эти финны — даже не имеют дара. Но ты нанял их охранять тебя и распоряжаться твоими финансами. А не нас. Это может быть.. ну, сочтено оскорблением.
— Мда? — я поглядел Тае прямо в глаза, — Но Русский Император традиционно не берёт себе в Лейб-Гвардию девушек из русских кланов, или тем более мужиков оттуда же. Как думаешь, почему?
— Ты нас боишься, Нагибин? — парировала Тая, — Не доверяешь нам?
— Я просто банально хочу независимости, — пожал я плечами, — И да — это мои личные бойцы. А не наши совместные. Так что кого хочу — того и назначаю. Не нравится — звони герцогу, девица-синяя косица.
Кабаневичи свирепо уставились на меня, вот теперь они реально напомнили мне стадо кабанов, готовое ринуться в атаку. И я не был уверен, смогу ли я сейчас эту атаку отбить. Конечно, я был МОЩЕН, и со мной пара десятков наёмников, да еще и мои маги, но… Кабанчиков было около десятка, и каждый из них умеет телепортироваться. В том числе прямо в бою, противнику за спину.
Но кабаны не пошли в атаку, Тая просто дернула плечиками, потом резко развернулась, взмахнув синими волосами, и зашагала прочь. Остальные Кабаневичи отправились следом за ней, ушедший последним Павел Павлович Кабаневич с фиолетовой бородой едва заметно кивнул мне головой. Жест был понятным и совершенно недвусмысленным.
— Давайте расстреляем их в спины! — весело предложила мне Анники.
— Ну уж нет, — ответил я, — Такой вариант сейчас будет не в тему, Анни. И вообще — это политика АРИСТО. Не лезь в неё.
— Ох! Простите, господин, — девушка поклонилась мне чуть ли не до земли, но довольно неуклюже,
— Да ничего… Надо бы, пожалуй, назначить и командира для моих людей. Вообще, я бы предпочёл Петю или Шаманова, но они оба, увы, отсутствуют. Так что… Сергей Александрович, вы как?
Сергей Александрович, высокий, бледный и тощий мужик в залатанном плаще, был каким-то родичем моего кореша Пушкина, которого я отправил в Павловск министром. Вроде двоюродным дядей. В бою у Петропавловки он зарекомендовал себя самым лучшим образом.
— Сочту за честь, — чуть поклонился Сергей Александрович, — Вообще, я бы не принял такое предложение от Нагибина. Но от Рюриковича — клянусь, я готов.
— Славно. Спасибо, Сергей Александрович! Ваше жалование также будет утроено, разумеется, — я пожал Пушкину руку.
Потом я отошёл чуть подальше от своих людей и быстро набил сообщение Павлу Павловичу Кабаневичу:
Держите меня в курсе. Буду предельно благодарен. И моя благодарность не заставит себя ждать, она воплотится в шестизначные суммы на вашем счёте.
Удалите это сообщение.
Ответ пришёл немедленно, уже через пару секунд:
Я всё понял, князь.
Пока что опасности нет. Герцог не одобрил никакие действия против вас. Кабаневичи — ваши союзники. Хоть Тая и предлагала вас убить, уже трижды.
И да — Маша, ваша жена, была в сговоре с герцогом. Это он подначил её убить Павла Павловича.
Последнее меня особо не удивило, в том, что Маша сговорилась с герцогом, я изначально не сомневался. Проблема была в другом — я понятия не имел, насколько могу доверять Павлу Кабаневичу.
Глава 175 — Жена и меч
«В старые времена людей и магов совсем не было.
Мир тогда был покрыт лесами, целиком, некому было те леса скушать, маги-то еще не появились.
И жили в тех лесах лешие. Славно жили!
Дубовый сок пили, дриад сношали, да делили от скуки леса — у кого лесов больше, тот и был самым лютым и главным лешим.
И вот на месте нынешнего Петербурга обитали сорок тысяч лет назад двое таких леших.
Первого звали ЁрЪ, а второго УнЪ.
А в землях их болото было, и лежала на том болоте на островке Мудрость. Да только болото было совсем непроходимое. Никак до той Мудрости было не добраться. Любого, кто к ней пойдет — тут же трясина хлюплая пожрёт!
И принадлежал тот островок лешему по имени УнЪ, и похвалялся УнЪ:
— Глядите, у меня Мудрость на островке! А у вас нету! И следует из того, что я Царь Лесной, Нагибатор Всеболотнейший, умнейший! А вы — мошкара на моих кочках!
И обиделся ЁрЪ на такие речи, лешие вообще народ обидчивый.
И решил ЁрЪ ту Мудрость у Унъа похитить.
Пошёл Леший по имени ЁрЪ на болото ночью тёмной, да попытался на островок пролезть. А как туда пролезешь? Трясина-то лютая, непролазная, жадная, да всежрущая, даже Леший в ей утопнет.
И позвал тогда ЁрЪ своих дриад, и свили они ему канат конопляный, да Песнями Дриад заговорённый, конопля тогда всюду в лесах росла.
И сделал ЁрЪ себе петельку на том канате, да швырнул канат на островок.
И ухватил Мудрость петелькой, аки девку в бане!
И давай её к себе тащить.
Но тут раздался над болотами глас УнЪа, лютой злобы полный:
— Ты что это удумал, окаяныш? Мудрость мою решил украсть? Ух я тебя сейчас на пеньки разделаю!
И испугался ЁрЪ. А Мудрость уже у него в руках была.
А УнЪ уже к ЁрЪу шагает, да кряхтит от злости так, что сосны трескаются!
Ну ЁрЪ и нашёл выход — вскрыл себе голову, да Мудрость прям туда и засунул.
И стал он тогда умнее любого Лешего, любой лисицы во всем Лесу разумнее!
УнЪ дуб сорвал, размахивает им, грозиться вора на куски порвать, а ЁрЪ, Мудрость обретший, ему и глаголит:
— Дубиной-то любой махать может! Ты мне вот лучше скажи — что первичнее, бытие али сознание? А в чём смысл жизни? А со свободой воли как? Есть она али всё предопределено на свете? И Лешие от кого произошли? От лесной обезьяны, али сотворили нас? И что раньше было — куропатка, али её яйцо?
И услыхав такое, УнЪ призадумался, да так крепко, что башка у него взорвалась, да на куски разлетелась!
А ЁрЪ не растерялся, заговоренный волшебный канат свой закинул прямо в раскуроченную голову, да все думки УнЪа прям из его мозги себе в мозгу и перетянул.
И стал тогда ЁрЪ самым умным Лешим во всех Лесах. И было у него дубов тысяча, а дриад десять тысяч, одна прекраснее другой.
И ходил ЁрЪ с тех пор по всему свету, да канат свой конопляный всем в головы запускал, и ум вытаскивал, а потом себе в мозгу вкладывал.
И прошло еще двести лет, и раздулась у ЁрЪа голова от чужой мудрости, да так раздулась, что лопнула!
И вылезли из лопнувшей головы ЁрЪа первые бароны Головины.
Вот так наш клан и появился. Оттого и зовёмся Головиными — что из головы Лешего вылезли. Оттого и мысли чужие читать можем, оттого и на фамильном гербе нашем конопляный канат нарисован».
Родовой сказ баронов Головиных.
Впервые записан в начале XX века.
По утверждению самих Головиных происходит из раннего средневековья. По мнению крупнейшего специалиста по родовым сказам Мартыханова-Заклёпкина, сказ выдуман не раньше конца XIX века. На это указывают и современные философские понятия в тексте сказа и псевдо-древнерусский язык, грубо стилизованный под старину.
Мартыханов-Заклёпкин также обращает внимание на дерзость Головиных, это единственный русский клан, который додумался возводить свое происхождение аж от самих леших.