— Да, — подтвердил полковник, — Туда мы и направляемся. На Жаросветовскую…
— Погодите-ка, минутку, — Таня повернулась к Самосборову, — Что-то не так?
— Всё так, госпожа, — голос у Самосборова дрожал, старик был таким белым, как будто чем-то отравился.
— Минутку, — еще раз попросила Таня, а потом оттащила Самосборова в сторону:
— Дед, что происходит?
— Копай, вот что… — нехотя сообщил старик.
— Что «Копай»? Знаешь этого инженера?
— Знал, госпожа, — уточнил Самосборов, прыснув себе в рот ингалятором, — Семён Евграфович Копай на самом деле руководил строительством Третьей линии. Но после аварии его обвинили в инженерных ошибках, из-за которых линия и была в свое время частично затоплена. И уволили. А потом вроде даже оштрафовали на крупную сумму, так что он начал пить…
— Ну и что? — нетерпеливо спросила Таня.
— А ничего, — ответил старик, — Копай спился, как я только что сказал. А потом умер. В 2010 году, двенадцать лет назад…
— То есть ты хочешь сказать, что…
— Это не человек, госпожа, — в ужасе выдохнул Самосборов, — Полковник доверился подземному духу! И он всех нас погубит. Я уверен, что если снять с него респиратор и очки — мы не обнаружим под ними лица.
Тане стало не по себе от этой истории, но она тут же устыдилась своего страха. Ибо она аристо, ей не к лицу верить в глупые байки, как это делает невежественный разночинец Самосборов.
Сердце у Тани снова бешено застучало, но она взяла себя в руки и решительно повернулась к полковнику:
— Ваш человек лжёт, граф. Он не Копай. Настоящий Копай умер двенадцать лет назад!
Резаков задумчиво смерил взглядом Копая, потом поглядел на Таню:
— Что вы несёте, госпожа?
Сам Копай хранил молчание, но Самосборов затараторил:
— Инженер Третьей линии Копай умер, клянусь, господин, да я был на его похоронах…
Копай издал какой-то странный звук, нечто вроде шипения, как будто его респиратор вдруг стал барахлить:
— А я тебя помню, Самосборов. Мы с тобой виделись, здесь под землей, пару раз. И ты бы и сам «умер» на моем месте, если бы вся страна обвиняла тебя в гибели сотен людей. Так что мне пришлось «умереть» после аварии. Что мне еще оставалось? Жены погибших метростоевцев каждый день названивали мне с обвинениями. А их сыновья вообще грозились меня убить. А еще мне грозило уголовное преследование, которое было прекращено только по личному указанию заступившегося за меня Павла Вечного. Так что мне пришлось скрыться. Имитировать свою смерть и жить под чужим именем.
Копай нервно и сухо хохотнул, но к этим звукам снова добавилось какое-то странное и нечеловеческое шипение. Может звуки неисправного респиратора, а может…
— Ложь, — пробормотал Самосборов, — Ложь! Да вы поглядите, он даже не человек! Это подземный дух, он ведёт вас в ловушку, господин полковник.
— Однако его история подтверждена документально, — строго произнёс полковник Резаков, — Его мне порекомендовали, как консультанта в Архиве Охранного Отделения. А там лучше знают, кто мертв, а кто жив. Кроме того, Копай показал мне свои старые документы — загранпаспорт, водительские права, удостоверение метростроевца… Все сходится, документы у него в порядке. И он на самом деле сменил имя и уехал из Петербурга. И не двенадцать лет назад, как вы говорите, а намного раньше, еще в начале девяностых. После второй аварии, когда линию неудачно пытались восстановить.
— Не верю, — выдохнул Самосборов, голос у него теперь стал совсем старческим и дребезжал от страха, — Вы видели его лицо, полковник? Видели?
Резаков несколько растерялся:
— Честно говоря, нет. Он пришёл на встречу в очках и респираторе. Говорит, что опасается подземной пыли.
— Так и есть, — подтвердил Копай, — Здоровье у меня уже не то. Как и у тебя, Самосборов. У нас с тобой вообще вредная профессия…
— Никаких «у нас с тобой»! — взревел Самосборов, — Я, в отличие от тебя, на самом деле Самосборов. А вот ты даже не человек! Покажись, дух. Пусть снимет очки и респиратор.
Повисла тишина, только было слышно, как где-то далеко капает вода. А еще как странно шипит респиратор Копая.
— Снимите, пожалуйста, респиратор и очки, — попросил полковник Резаков, — Всего на пару секунд.
— Ну что же… — прошипел Копай, — Это можно. Только как бы вам не пришлось пожалеть, что вы заставили старика подвергать себя опасности из-за слов какого-то сумасшедшего.
Инженер Копай как-то жутко ухнул, потом принялся расстегивать свой респиратор. У Тани снова замерло сердце…
Глава 186 — Секреты Ордена
«Русский Имперский геральдический совет уведомляет:
Сегодня 6 сентября с 20.00 по Петербургском времени вы и все ваши прямые родичи, носящие фамилию Нагибиных, официально являетесь ВЕЛИКИМ КНЯЗЬЯМИ.
Изменения в Имперский гербовник внесены.
Отныне вы имеете право вызвать на дуэль любого магократа или убить на месте любого неодарённого, кто посмеет усомниться в вашем титуле.
Слава магократии!
С уважением, Шеф Имперского геральдического совета,
барон Мартыханов-Заклёпкин»
Лодка качалась на бирюзовой воде Средиземного моря, вдали желтели мертвые каменистые берега. Осенний закат окрасил небеса в кровавые цвета, и унылый пейзаж не добавлял настроения.
Остров Гоцо напоминал скорее не вотчину Мальтийского Ордена, а какую-то глухую аравийскую пустыню, только всунутую посреди моря — я не видел ни деревца, ни жилища, даже ни одного человека, и ни одной лодки, кроме нашей.
Я ощущал нечто странное, как будто что-то тянет в районе сердца. Неясное чувство, будто что-то долбилось в моё сознание, но не извне, а прямо изнутри меня.
Это непонятное ощущение неуклонно переходило в тревогу. Какое-то звериное предчувствие беды, о котором сигнализировал рептильный мозг. Будто на этот раз я на самом деле полез туда, куда человеку, даже магу, лезть не следовало. Как будто что-то звало и отталкивало меня одновременно…
— Вот дерьмо, — я плюнул в бирюзовые воды, и мой плевок закачался на волнах.
— Мальта что ли? — поинтересовалась стоявшая рядом Тая.
— Это Гоцо, островок Мальтийского архипелага, — я указал на каменные берега впереди, — Бывшая вотчина Ордена. А вон там то, что нам нужно — секретный объект Ордена, который они прятали даже от Павла Стального и Охранки.
Я указал вправо, там можно было рассмотреть какую-то башенку, а еще вроде блеск металлического забора. Но людей заметно не было. Ни людей, ни флагов, ни лодок, вообще ни фига.
— И что же это такое, м? — с обычной детской непосредственностью поинтересовалась Тая, зевнув, — Выглядит, как какая-то заброшка.
— Может и заброшка, — ответил я, — Павел Вечный же разогнал Орден. Хотя про этот объект он вроде не знает, его даже на картах нет. Так что возможно там засели последние недобитые рыцари. Вот блин…
Мой смартфон пискнул, но это было лишь сообщение от имперских геральдов, я теперь официально был Великим князем.
— Поздравляю, Тая, ты теперь великая княгиня Нагибина, — бросил я девушке.
— Плевать. Не очень-то мне и хотелось, — Тая закатила глаза, факт нашей женитьбы девушка предпочитала упорно игнорировать, — И перестань уже дергаться, Нагибин!
Она была права. Я на самом деле дергался, я уже раз пять за последнюю минуту потёр лицо, а еще столько же раз выругался и достал, а потом убрал обратно в карман смартфон.
Мне было не по себе. От этих унылых берегов фонило чем-то непонятным…
— Тая, ты разве не чувствуешь?
— Что я должна чувствовать, Нагибин? Чувствую, что у тебя кукуха едет, вот что.
— И это правда, — вздохнул я.
Герцог Кабаневич подошёл к нам и приложил к глазам мощный армейский бинокль: