Крысы отреагировали на это немедленно, серая толпа заметалась, запищала, хвосты зверьков замотались из стороны в сторону. Трехголовый крысиный король с револьверами так и вовсе зашипел.
— Еще раз так сделаешь — тебя сожрут, — мрачно процедил стражнице «Копай».
— Да кто ты, леший тебя побери, такой? — повторил свой вопрос полковник Резаков, явно привыкший всегда получать ответы на заданные вопросы.
«Копай» ухмыльнулся:
— А вы скажите этой девке — пусть порежет мне ОЗК на груди. И тогда всё узнаете!
Полковник от такого пришёл в ярость еще больше, а Таня подумала, что судя по его поведению «Копай» — что-то типа Джокера из фильмов про Бетмена. Этот дед явно был безумцем…
Но Сигурд уже исполнила странную просьбу «Копая», она взмахнула кинжалом — кусок костюма химзащиты крупным пластом отвалился с груди старика. Сигурд тут же вернула кинжал обратно к горлу «Копая», а все присутствующие узрели тощую голую грудь старика, покрытую густым серовато-седым волосом.
Но волосы не мешали разглядеть громадную татуировку — жуткая рожа, наколотая между сосков «Копая» явно принадлежала Гностическому Либератору, а на животе у старика помещался громадный герб — две крысы, кусающие друг друга за хвосты, одна была повернута головой вверх, а другая — вниз.
Таня не знала такого герба. Но полковник Резаков явно напрягся:
— Что? Барон Крысятников?
— Именно, — ответил «Копай», — Это я. Ха-ха!
— Но ваш клан вроде вымер еще пятьдесят лет назад…
— Это вы так думаете! — заявил Крысятников, срываясь на писк, — Но мы живы, как видите. Кланы не вымирают. Гностический Либератор берёт под свою защиту все умирающие кланы. Он приютит всех сирых и убогих, он даст нам власть, он поставит нас выше царей!
— Вроде бы вашей родомагией была просто власть над крысами, — брезгливо заметил Резаков, — Но вижу, вы преуспели в развитии вашей клановой магии, барон. Ваши крысы стали побольше и научились стрелять…
— Это не я преуспел, — Крысятников хищно облизнул пересохшие губы, — Это Гностический Либератор. Я верно служил ему много десятков лет, и он дал мне МОЩЬ. И вы ничегошеньки не знаете про моих крыс. Они не просто большие, не просто умеют стрелять. Нет, они даже владеют тактикой боя! Муштра, тренировки и силы Гностического Либератора сделали их воинами! Так что они легко порвут вас, полковник. Отпустите меня! Немедленно! Моим крысам не нравится, что эта сучка приставила ножик к моему горлу!
— Зато это нравится мне, — парировал полковник Резаков, — Пока нож у вашего горла — ваши крысы не нападут. Так ведь?
— Так. Вот только если я умру или потеряю сознание — крысы нападут немедленно. И им будет совершенно плевать на возможный обвал тоннеля, прорыв воды сверху и прочую ерунду. Мои мохнатые детишки меня любят, каждая из этих крыс готова будет отдать свою жизнь, чтобы отомстить! Так что сдавайтесь, полковник. У вас нет выбора.
— Мои люди тоже готовы умереть, если им прикажут, — оскорбился полковник Резаков, — И сдаваться мы не умеем. Так что ваше предложение не делает вам чести, барон. Клянусь, будь обстановка более обыденной — я бы вызвал вас на дуэль за такое.
— Так дуэль и будет, — захихикал и запищал Крысятников, — Прямо сейчас. Подземная дуэль тысячи крыс против трёх сотен людей. И окончится она смертельным исходом для ВСЕХ. Этого хотите, полковник? Я так не думаю, ХА-ХА. Ну или просто примите моё предложение. И убирайтесь восвояси.
— А что за предложение? — спросила Таня, — Дело в том, что у нас тоже есть предложение, Ваше Благородие. Нам нужен мой дядя Нагибин. Мы пришли за ним. Отдайте нам его, и никто из ваших эм… детишек не пострадает.
Крысятников в ответ расхохотался, его писклявое ржание, местами переходившее в ультразвук, разнеслось по тоннелям. Крысы зашипели и заметались, некоторые из них даже яростно затрясли автоматами, как дикари обычно машут копьями перед боем.
Резаков смерил Таню ледяным взглядом, но ничего не сказал. Таня уже убедилась, что полковник был жёсток в своих словах, но на деле склонен к компромиссам. Собственно, Таню и её отряд Резаков полчаса назад мог расстрелять или просто послать, но вместо этого заключил союз. Так что переговоры с Крысятниковым имели смысл, еще какой. Таня была уверена, что если ей удастся достигнуть компромисса с крысиным бароном, то Резаков на него пойдет.
— Да хватит ржать, ты не в цирке, ублюдок, — Сигурд пнула Крысятникова сапогом.
Крысятников поморщился и прошипел:
— Предложение очень простое, дамы и господа. Нагибина я вам дать не могу, потому что я им не распоряжаюсь. Нагибин слушается лишь приказов самого Гностического Либератора. Но я могу предложить вам нечто лучшее. Я могу дать вам и вашим людям жизнь, полковник. А в обмен на это хочу… Да, собственно, я хочу того же, чего и вы. Я хочу Нагибиных. Отдайте мне вот эту девочку — сестру Нагибина. И отдайте мне Машу Нагибину — жену барона. И после этого можете уйти. Это будет вам несложно, полковник, ведь указанные дамы даже не из вашего отряда. Вы не несете за них никакой ответственности. Так что передайте мне их и проваливайте из моего метро на вашу ублюдочную поверхность.
Полковник Резаков в своей обычной манере покривил лицо, явно загрузившись размышлениями. Тане такой поворот совсем не понравился, а Маша Нагибина тем временем подала голос:
— Нагибины теперь князья, а не бароны, Крысятников. И зачем, интересно, мы с Таней понадобились Гностическому Либератору, м? Он хочет собрать при себе всех Нагибиных? Его Гностичество увлекается коллекционированием? Или просто хочет получить заложников, чтобы повлиять на моего мужа?
— Не богохульствуй, — Крысятников замотал носом, как принюхивающаяся крыса, — Не смей издеваться над Либератором, он есть единственный и вечный! И он желает получить тебя. И сестру Нагибина. И самого Нагибина…
Таня поняла, что пора брать ситуацию в свои руки и обратилась к Резакову:
— Послушайте, полковник, а вы не против если я… ну, поговорю с Крысятниковым наедине?
— Против. Не может быть и речи.
Таня вздохнула. В принципе ожидаемо, но она все же решила рискнуть:
— Барон Крысятников, тут наши цели совпадают. Я тоже пришла к вам с миром. Я всего лишь хочу поговорить с моим дядей. Возможно даже заключить союз. Я здесь с дипломатической миссией. Мы не враги Гностическому Либератору.
Полковник Резаков буравил Таню взглядом, но не перебивал. Ситуация накалялась всё больше, Таня отлично понимала, что если они сейчас же не придут к консенсусу — то её маленький отряд окажется между полчищами крыс Крысятникова и бойцами Охранного Отделения, которых привёл полковник Резаков. И если Таниным людям придется сражаться одновременно с крысами и мотоциклистами из Охранки — закончится это явно плачевно.
— Раз так — иди со мной, — Крысятников указал в сторону станции, — На Жаросветовскую. Там получишь беседу и с дядей, и с самим Либератором. Но идти ты должна одна. Возьмешь с собой Машу Нагибину, и никого больше. А то сейчас ты в компании сотен вооруженных мужиков, это не слишком похоже на дипломатическую миссию, моя маленькая госпожа. Так не пойдет. Прикажи своей сучке отпустить меня, и мы немедленно отправимся переговариваться, я отведу тебя…
— Не годится, — отчеканил полковник Резаков, — Так не пойдет. У меня приказ захватить сектантов и доставить их Его Величеству Павлу Стальному. Вот за этим я сюда пришёл, а не для того, чтобы охранять переговоры одних Нагибиных с другими. Так что вынужден отвергнуть ваше предложение, барон.
— А кто сказал, что предложение не включает в себя парочку сектантов для Павла Стального? — Крысятников снова хищно облизнулся и повёл носом воздух.
Вот это Тане уже совсем не понравилось — ни содержание фразы барона, ни его жест. Разговор заходил явно куда-то не туда. Еще не хватало, чтобы Резаков отдал Таню её же дядюшке, добазарившись с Крысятниковым…
Но Крысятников уже приказал своему серому ополчению:
— Дети мои! Дайте господину полковнику то, что он хочет!