Я подал дедку руку, тот схватился за неё, и я поднял рыцаря на ноги. На ногах дед стоял твердо, его ожоги заживали и затягивались слишком стремительно даже для АРИСТО.
— Князь... — послышался совсем глухой и далекий крик позади меня.
Вроде это герцог Кабаневич надрывается.
— Всё в порядке! — проорал я во тьму коридоров, — Живой я! Не дождетесь, герцог! Сюда не суйтесь! И вообще не мешайте!
Кабаневич, понятное дело, почуял, что я нашёл нечто интересное и теперь желал разделить со мной победу. Вот только хрен ему. Чуйка у Кабаневича на такие случаи была, что надо — как только ты побеждал, Кабаневич всегда становился твоим самым верным другом. Вот только когда у тебя проблемы — герцога обычно рядом нет. Так что пошёл он к лешему.
Я сам лично допрошу этого рыцаря, а Кабаневич пусть идёт лесом. Это я победил мальтийца, это я законтроллил его заклятием!
Дедок-рыцарь теперь стоял на ногах, и я видел, что ростом он был мне до плеча. Даже удивительно, как он чуть не разломал меня в этом проклятом коридоре при таком телосложении. Впрочем, невидимость, конечно, даёт свои плюсы.
— Рассказывайте, сир, — приказал я рыцарю.
Вот сейчас я получу сатисфакцию за все свои страдания, теперь правда наконец откроется мне — и про Алёнку, и про Событие 2012, и про всё остальное дерьмо, которое здесь происходит...
Глава 191 — Первая Тайна радикальных масонов
«Имперскому инспектору Петербургского метрополитена князю Рудокопову:
1976
Глава 192 — Белый крест
" — Видишь ли верёвку?
— Вижу. Верёвка — знак спасения. Да протянет её Господь грешнику, как лодочник бросает канат утопающему. Да будет вытащен ей благородный служитель Христа. Да будут связаны грехи и пороки его сей небесной веревкой.
— Видишь ли ярмо?
— Вижу. Ярмо — знак тяжкого служения. Да приму я его добровольно, да буду я служить Церкви и Богу до самой смерти моей.
— Видишь ли камень?
— Вижу. Камень есть знак гонений. Ибо побивали камнями Святых и Пророков, и также и нас будут побивать за нашу верность, и будут гнать нас еретики и грешники повсюду. Но не падем мы под ударами их камней, а лишь станем сильнее.
— Видишь ли крест Христов?
— Вижу и принимаю. И разделяю крестные страдания с Богом, как он разделил с людьми.
— Видишь ли гвоздь?
— Вижу гвоздь, нанесший раны Господу. Также и я не убоюсь ни раны, ни самой смерти, как Иисус не убоялся. Ибо сказано, что мертвые воскреснут.
— Видишь ли дерево?
— Вижу. Дерево — знак самой магии. И она дана мне ради служения Господу, а не ради верховенства. Да буду же я рабом божьим, да не обижу я неодаренного.
— Видишь ли меч?
— Вижу. Сей меч для защиты всех христиан и справедливости в мире, да станет он продолжением руки моей и души моей. И да поразит он меня самого, если я нарушу клятвы.
— Видишь ли трон и корону?
— Вижу. Сеи знаки — знаки Павла Вечного, Великого магистра Мальтийского Ордена. Приношу присягу Ему, как моему сюзерену, и не нарушу этой присяги даже под страхом смерти.
— Знаешь ли знак этих восьми предметов?
— Знаю. Восемь концов Мальтийского Креста, который принимаю добровольно"
Текст акколады (посвящения) Мальтийского рыцаря
— Что вы желаете услышать? — проговорил рыцарь.
Интонации у него были какие-то странные, как у шизофреника под галоперидолом. Его голос дрожал, дребезжал и сбивался.
Ну оно и понятно — этот дедок, захваченный мною в коридорах подземной лаборатории, был силен, он явно пытался сопротивляться моему заклятию подавления воли. Вот только у него не получалось, над рыцарем метались солнечные сполохи Багатур-Булановской магии, а такое даже самый верный присяге рыцарь не передавит.
Но с допросом в любом случае надо было поспешить. Скоро чары спадут, дедок оклемается и тогда совершенно точно снова попытается выписать мне люлей.
— Кто ты такой?
— Князь Незримов, Александр Александрович, — представился дед, — Младший брат Старшего клана. Рыцарь Мальтийского Ордена и хранитель казны объекта «А-28».
— «А-28»? Вот эти подвалы, где мы сейчас стоим — это «А-28»?
— Да, — князь Незримов моргнул, по его морщинистому лицу пробежала судорога.
Ну точно, ублюдок явно пытается сопротивляться моему заклятию. И это плохо, Багатур-Булановское заклинание подавления воли у меня одно, второго я до завтра уже не скастую.
Я решил задать невинный вопрос, чтобы мой собеседник запутался и расслабился. Старая классическая допросная тактика, проверенная временем.