Незримов не ответил. Только глядел на меня, и его взгляд мне не нравился все больше — в серых глазах князя постепенно проступала воля, а еще ярость. Эдак он скоро оклемается, и тогда мне уже несдобровать.
Я поскорее вырвал из рук Незримова реторту Рюрика с препаратом. Дед вроде не сопротивлялся.
Я попытался открыть это колбу, но та не открывалась, и вообще она выглядела, как наглухо запаянная, не было ни крышки, ни чего-то другого, за что можно дернуть, чтобы открыть реторту.
— Как это открыть?
Незримов не отвечал. Свет Багатур-Булановского заклятия вокруг рыцаря мерк на глазах...
Я понял, что времени у меня совсем мало.
— Ладно. Почему орденская магия пропустила меня сюда, в лабораторию? Я же не Мальтийский рыцарь.
— Зов, — спокойно ответил Незримов.
— Что «зов»? Причем тут «зов»? Хотя подожди... Зов — это же вроде четвертая Тайна консервативных масонов? «Когда Рюрик покинул Перводрево — оно оставило ему свой Зов». Так же пишут в древних сагах?
— Так.
— Но теперь я еще больше запутался... Объясни! При чем тут Тайна консервативных масонов? И почему меня так таращит на Мальте? Я сам не свой с того самого момента, как сюда приехал...
— Зов, — повторил, как во сне, Незримов, — Зов ведёт тебя. Ты чувствуешь его. Но не понимаешь. Оттого тебе и страшно. Перводрево зовёт тебя. Но ты не разбираешь его слов. Это нормально. Рюрик тысячу лет назад тоже не понимал. Но это плохо кончится. Для тебя. Мало времени...
— А кто разбирает эти слова Зова? Алёна Оборотнич? Она найдет Перводрево и станет полноценным божеством, новым Рюриком? Отвечай, леший тебя побери!
Вообще в этом был смысл. Я видел, как открылась четвертая Тайна Алёнке на собрании консерваторов. И я видел своими глазами, как никто ничего не понял, а Алёнка воспарила в черно-золотых потоках магии. Она тогда явно что-то для себя открыла и услышала, что-то, что ускользнуло от всех остальных. Даже от моей жены Маши, которая и передала мне это видение про собрание консерваторов, когда Алёнка ворвалась туда и познала силой все Тайны консервативных масонов...
Но Незримов не отвечал мне сейчас. Его серые глаза теперь стали совсем ледяными, я явно терял с ним контакт.
— Что произошло в 2012 году? — скорее спросил я, — В чем смысл этой Тайны?
— Зов открылся, — произнёс князь, на этот раз едва слышным шёпотом.
— Зов ведет к Перводреву? Его же до сих пор не нашли...
— Нет, — Незримов замотал головой, — Нет...
— Зов не ведёт к Перводреву? А что тогда вообще такое этот «Зов»? Зачем он нужен? Как его использовать?
Но это всё были вопросы в пустоту. Незримов наконец вырвался из-под моего заклятия. И это на самом деле делало ему честь. Будь на месте этого рыцаря другой человек — я бы держал его под чарами дольше, но этот бешеный дед явно ковырял мою подавляющую волю с самого начала нашей беседы и теперь наконец доковырял...
Незримов поглядел на меня теперь совершенно осмысленно. И произнёс только одно слово:
— КРОКОДИЛ.
— Кто, блин? Крокодил из древних саг, который пожрёт Солнце? Послушайте, князь, это точно не я. Я ваш друг. Я враг Павла Стального...
Но Незримов уже взметнул вверх руку, в руке у князя сверкнул короткий кинжал. Всё было проделано с такой быстротой, что я едва успел зафиксировать это движение. Уловить жесты князя было тем более трудно, что аура у Незримова тоже была бесцветной и невидимой.
Я рефлекторно дернулся назад и прикрыл рукой лицо от атаки, но в этом было мало смысла. Незримов не собирался атаковать меня. Вместо этого князь воткнул кинжал себе в сердце, а потом кулем повалился на пол.
На его губах выступила кровь, Незримов забормотал какую-то молитву на латыни.
— Вот дурак!
Я бросился к Незримову и вырвал кинжал из его сердца, но толку от этого уже не было... Князь явно знал, куда и как бить, чтобы сдохнуть сразу. Кроме того, возможно, его кинжал вообще был отравлен.
В любом случае все было кончено. Князь Незримов умер, покончил с собой, лишь бы не дать мне информацию.
Вот дерьмо. Что я собственно из него вытащил? Да ничего полезного! Надо было связать ублюдка или хотя бы обыскать...
Я растерянно поглядел на реторту Рюрика в своих руках. Почему она так называется, причем тут Рюрик? Я снова ощутил неясную, но настойчивую тревогу, нечто металось внутри меня. Как будто эта реторта усиливала мой страх и ту смутную силу, что росла внутри меня, как ребёнок растет в материнской утробе.
Мне было паршиво, а моя сила тем временем росла... Моя аура теперь сияла так ярко, что я видел коридор целиком — каждую разбитую колбу на полу и каждую блестящую пуговицу на мундире мертвого Незримова.