Выбрать главу

Автономов задерживался. К вечеру среды я серьезно встревожился: куда запропал этот шатун? Дорвался до городских соблазнов? Или… или возобновил союз с Миленой? Или с Раисой? ИЗБАВИ БОГ! Эти дамы даже незримым присутствием своим могут осквернить чудесное пристанище для одиноких пенсионеров.

Стемнело. Закрапал дождь. Я сидел и курил под навесом с поленницами дров, когда вдалеке послышалось слабое гудение мотора. Я встал и навострил уши. Да, приближалась машина. Приближался, несомненно, Автономов. Один? С новой компанией? Трезвый? Пьяный?

Я вышел из-под навеса, подняв капюшон куртки. Машина взяла крутой подъем на площадку и озарила ее сильным низким светом. А затем на скорости рванулась прямо на меня. Едва-едва я успел отпрыгнуть в сторону.

Завизжали тормоза. Свет фар погас. Щелкнула дверца, открываясь, и не кто иной, как Автономов заголосил по-дурному:

— Обалдел, писака! Жить надоело? Чего под колеса лезешь? Ха-ха-ха! Ну, здорово, волонтер! Как я тебя напугал, а?

Я круто выматерил его, как он того заслуживал.

— Ну-ну, Анатоль! Я же пошутил. Пошутил всего-то. Не сердись.

— Дебильные у тебя шуточки. Задавить мог.

— Я-то? На своей «тойоточке»? Да ты что, Анатоль! Исключено.

Он прибыл один, и он прибыл на собственной машине. Это было уже кое-что.

Собаки сбежались на знакомый голос, лая и скуля, и прыгая на Автономова. Он присел на корточки, отбиваясь от их поцелуев, приговаривая:

— Соскучились? Заждались меня? Ты хорошо их кормил, Анатоль? — строго спросил он.

— До упора, — сказал я.

— Молодец. Так и надо. А сам как тут? Соскучился? — выпрямился он.

— По кому это?

— Ну как — по кому. По людям. По мне, в частности.

— Мечтал, чтобы ты задержался на неделю-две.

— Ох, заливаешь, Анатоль! Гости наведывались?

— Были рыбинспектора. Проездом. Я их спровадил.

— Правильно. Нечего им тут делать! Больше никого?

— Больше никого.

— Ну, помоги мне. Я тут кое-что привез.

Салон и багажник были загружены ящиками с консервами, мешками с картошкой, мукой и крупой, которые мы стали перетаскивать в кладовку. Автономов сообщил, что снабдило его этим продовольствием управление.

— А вот моя покупочка! — подхватил он сразу две упаковки с баночным пивом. — А ты бутыль со спиртом прихвати. Она под сиденьем.

— СПИРТ? — вскричал я. — ЗАЧЕМ ПРИВЕЗ?

— А то как же! В тайге да без спиртяги. Нельзя, Анатоль.

— Я ЕГО ПОД ОБРЫВ ВЫЛЬЮ, КОСТЯ! МОЖНО?

— Ну да! Только посмей.

— Эх, Костя! Не мог удержаться от спиртного… эх ты! — горестно вздохнул я.

— Анатоль, имей совесть. Я же о тебе думал, когда этот спирт клянчил в управлении. Ты же без алкоголя не можешь, как все писаки. Спасибо надо мне сказать, а ты стонешь.

И ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ Я СДУРУ ОТРЕМОНТИРОВАЛ ЕГО ЖИЛИЩЕ!

Он первым вошел в дом; я помедлил перед дверями. Я ожидал его реакции, и она не заставила себя ждать. Раздался сильный крик Автономова:

— Едрена мать! Куда я попал? Что это такое?! Анатоль!!

Я вошел с бутылью в руках, с блуждающей улыбкой на губах. Автономов стоял посреди кухни. Он растерянно озирался, как в незнакомой местности. Он говорил:

— Анатоль, едрена мать, что ты наделал? Во что ты превратил приют мой убогий?

— В нормальное человеческое жилье. Загляни-ка в спальню.

Он заглянул, не выпуская из рук пивных упаковок.

— Едрена мать!!

— Что, покрасивше стало, чем было? — загордился я.

— Анатоль, едрена мать, как ты посмел?! Кто тебя уполномочил ремонтничать? Ты же всю мою домашнюю экологию порушил, горожанин ты хренов!

— Не дури, пьянчуга.

— Так было все хорошо! Так уютно было! Все по-простому, по-таежному. Русским духом пахло. А теперь что? — стонал Автономов. — Какая-то образцовая изба-читальня! — стонал он.

— Ты серьезно, что ли, пес неблагодарный?

Как я буду тут жить? В такой ё…й стерильности! Занавесочки на окнах, едрена мать! А русский дух где? Нетути! Ты его вытравил, Анатоль.

— Ну-ка дыхни! — подступил я к нему. Он явно опорожнил в дороге за рулем парочку банок пива.

— Придется сжечь этот дом, — закончил свои стенания Автономов.

— И спасибо даже не скажешь?

— Спасибочки, Анатоль. На славу ты потрудился. Не ожидал от тебя такого.

— Я не для тебя старался, пьянчуга, а для себя, — веско сказал я. — Мне тут жить не один день. Я хочу жить комфортно.

— То есть? — сразу вскинулся Автономов. — Не поедешь завтра назад?

— Нет, Костя. Я ПОГОЩУ ТУТ МЕСЯЧИШКО-ДРУГОЙ. ЕСЛИ ПОНРАВИТСЯ, ТО, ГЛЯДИШЬ, И ЗАЗИМУЮ, — раздумчиво и серьезно объяснил я. И освободился от двухлитровой бутыли со спиртом, поставив ее на стол.