Автономов задерживался. К вечеру среды я серьезно встревожился: куда запропал этот шатун? Дорвался до городских соблазнов? Или… или возобновил союз с Миленой? Или с Раисой? ИЗБАВИ БОГ! Эти дамы даже незримым присутствием своим могут осквернить чудесное пристанище для одиноких пенсионеров.
Стемнело. Закрапал дождь. Я сидел и курил под навесом с поленницами дров, когда вдалеке послышалось слабое гудение мотора. Я встал и навострил уши. Да, приближалась машина. Приближался, несомненно, Автономов. Один? С новой компанией? Трезвый? Пьяный?
Я вышел из-под навеса, подняв капюшон куртки. Машина взяла крутой подъем на площадку и озарила ее сильным низким светом. А затем на скорости рванулась прямо на меня. Едва-едва я успел отпрыгнуть в сторону.
Завизжали тормоза. Свет фар погас. Щелкнула дверца, открываясь, и не кто иной, как Автономов заголосил по-дурному:
— Обалдел, писака! Жить надоело? Чего под колеса лезешь? Ха-ха-ха! Ну, здорово, волонтер! Как я тебя напугал, а?
Я круто выматерил его, как он того заслуживал.
— Ну-ну, Анатоль! Я же пошутил. Пошутил всего-то. Не сердись.
— Дебильные у тебя шуточки. Задавить мог.
— Я-то? На своей «тойоточке»? Да ты что, Анатоль! Исключено.
Он прибыл один, и он прибыл на собственной машине. Это было уже кое-что.
Собаки сбежались на знакомый голос, лая и скуля, и прыгая на Автономова. Он присел на корточки, отбиваясь от их поцелуев, приговаривая:
— Соскучились? Заждались меня? Ты хорошо их кормил, Анатоль? — строго спросил он.
— До упора, — сказал я.
— Молодец. Так и надо. А сам как тут? Соскучился? — выпрямился он.
— По кому это?
— Ну как — по кому. По людям. По мне, в частности.
— Мечтал, чтобы ты задержался на неделю-две.
— Ох, заливаешь, Анатоль! Гости наведывались?
— Были рыбинспектора. Проездом. Я их спровадил.
— Правильно. Нечего им тут делать! Больше никого?
— Больше никого.
— Ну, помоги мне. Я тут кое-что привез.
Салон и багажник были загружены ящиками с консервами, мешками с картошкой, мукой и крупой, которые мы стали перетаскивать в кладовку. Автономов сообщил, что снабдило его этим продовольствием управление.
— А вот моя покупочка! — подхватил он сразу две упаковки с баночным пивом. — А ты бутыль со спиртом прихвати. Она под сиденьем.
— СПИРТ? — вскричал я. — ЗАЧЕМ ПРИВЕЗ?
— А то как же! В тайге да без спиртяги. Нельзя, Анатоль.
— Я ЕГО ПОД ОБРЫВ ВЫЛЬЮ, КОСТЯ! МОЖНО?
— Ну да! Только посмей.
— Эх, Костя! Не мог удержаться от спиртного… эх ты! — горестно вздохнул я.
— Анатоль, имей совесть. Я же о тебе думал, когда этот спирт клянчил в управлении. Ты же без алкоголя не можешь, как все писаки. Спасибо надо мне сказать, а ты стонешь.
И ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ Я СДУРУ ОТРЕМОНТИРОВАЛ ЕГО ЖИЛИЩЕ!
Он первым вошел в дом; я помедлил перед дверями. Я ожидал его реакции, и она не заставила себя ждать. Раздался сильный крик Автономова:
— Едрена мать! Куда я попал? Что это такое?! Анатоль!!
Я вошел с бутылью в руках, с блуждающей улыбкой на губах. Автономов стоял посреди кухни. Он растерянно озирался, как в незнакомой местности. Он говорил:
— Анатоль, едрена мать, что ты наделал? Во что ты превратил приют мой убогий?
— В нормальное человеческое жилье. Загляни-ка в спальню.
Он заглянул, не выпуская из рук пивных упаковок.
— Едрена мать!!
— Что, покрасивше стало, чем было? — загордился я.
— Анатоль, едрена мать, как ты посмел?! Кто тебя уполномочил ремонтничать? Ты же всю мою домашнюю экологию порушил, горожанин ты хренов!
— Не дури, пьянчуга.
— Так было все хорошо! Так уютно было! Все по-простому, по-таежному. Русским духом пахло. А теперь что? — стонал Автономов. — Какая-то образцовая изба-читальня! — стонал он.
— Ты серьезно, что ли, пес неблагодарный?
Как я буду тут жить? В такой ё…й стерильности! Занавесочки на окнах, едрена мать! А русский дух где? Нетути! Ты его вытравил, Анатоль.
— Ну-ка дыхни! — подступил я к нему. Он явно опорожнил в дороге за рулем парочку банок пива.
— Придется сжечь этот дом, — закончил свои стенания Автономов.
— И спасибо даже не скажешь?
— Спасибочки, Анатоль. На славу ты потрудился. Не ожидал от тебя такого.
— Я не для тебя старался, пьянчуга, а для себя, — веско сказал я. — Мне тут жить не один день. Я хочу жить комфортно.
— То есть? — сразу вскинулся Автономов. — Не поедешь завтра назад?
— Нет, Костя. Я ПОГОЩУ ТУТ МЕСЯЧИШКО-ДРУГОЙ. ЕСЛИ ПОНРАВИТСЯ, ТО, ГЛЯДИШЬ, И ЗАЗИМУЮ, — раздумчиво и серьезно объяснил я. И освободился от двухлитровой бутыли со спиртом, поставив ее на стол.