И кто-то сильно трясет за плечо. Я испуганно просыпаюсь. В комнате светлым-светло. Надо мной стоит Автономов. Его глаза поражают меня утренней голубизной.
— Писателишка! — кричит он. — Хочешь посмотреть на живого ведьмедя?
— Что? Где? — не понимаю я.
— Живой, говорю, ведьмедь на помойке! Вставай! Уйдет!
За окном заливаются на разные голоса собачонки. Я вскакиваю с кровати. Спешу в трусах за Автономовым. Замечаю, что печка уже растоплена. Вкусно пахнет мясным супом. Мы выбегаем из дома.
— Вон он! — кричит Автономов, указуя рукой в сторону дизельной.
Я нацепляю очки, которые прихватил с собой. В самом деле — медведь. Перевернув железный мусорный контейнер, он роется в отбросах. Я потрясенно шепчу: — ГОСПОДИ СПАСИ И ПОМИЛУЙ! КАКОЙ ОГРОМНЫЙ ХИЩНИК!
— Я же тебе говорил, что их здесь много, — гордится Автономов, словно делом рук своих.
— Пригласи его на чай, Костя.
— Или на пиво, да? Взять его! Фас! Фас! — ярит Автономов своих собачек, но они жмутся к нашим ногам, лая и повизгивая. Медведь же огромный шумно вздыхает: «ЭХ, РЕБЯТА, ЗРЯ Я К ВАМ ПРИШЕЛ. НИЧЕГО У ВАС НЕТ СКУСНОГО». — И не спеша, вперевалку удаляется в тайгу.
— Каково, Анатоль? — ликует Автономов. — Вот как я живу! Бок о бок с природой! Скажи спасибо, что он сейчас сытый, неагрессивный. А зимой, если шатун, у-у! Сильно напугался, честно говори?
— Сильно! — отвечаю я.
— Ха-ха-ха! Не надумаешь после такой встречи удрать в город?
— Нет, не мечтай, Костя. С тобой страшней, чем с ним, но я все равно останусь.
Так начался первый день нашей новой жизни.