— Я ем. Ем. А вы тоже нашли тему для беседы. Меня бы пожалели. Только освободился от этой сволочной рыбы…
— Ну, давайте о политике, — предложил я. — Вот Чечня. Ельцин объявил о прекращении огня с нашей стороны. Что дальше?
Милена, жуткая политиканша, как я понял, сразу же подхватила:
— Вот именно: что дальше? Я тоже всех спрашиваю: что дальше? Я говорю…
Автономов прервал ее. Он не дал ей договорить. Он с отчаянием обхватил ее рукой за шею, притянул к себе и залепил ей рот поцелуем. НАКОНЕЦ-ТО!
Милена забилась в его садистском горловом зажиме. Она замычала, замахала рукой с опасной вилкой. Я, не будь дураком, отбросил свою вилку и горячо зааплодировал.
— Да пусти… Да пустите же! О господи! Вы с ума сошли, Константин Павлович, — освободилась и сбивчиво заговорила учительница.
Отчаюга Автономов прерывисто дышал. Голубые глаза его победно блестели.
— Ничего, Милочка, ничего… не удержался, прости. Ты такая красивая. А он все знает.
— Но, господи… за столом…
— Правда, Анатоль, ты все знаешь? Правда, Милена красивая?
— Я все знаю, Милена, — послушно подтвердил я. — Вы красивая, Милена, — сказал я.
Говори дальше! — нетерпеливо подстегнул меня Автономов.
— Я, Милена, очень рад, что все у вас так получилось. У вас получилось все очень хорошо. Вы, Милена, красивая, а Константин Павлович очень хороший человек. Я рад, что все у вас так получилось, — сложно высказался я.
Она покраснела до корней волос.
— Да, вот так получилось, — пролепетала она.
— Хорошо получилось, Милсна.
— Ты одобряешь, значит? — потребовал еще большей точности победный Автономов.
— Да, я, можно сказать, одобряю, что все у вас так получилось. За это можно даже, по-моему, выпить.
— За что «за это»? Ты конкретно говори! Не виляй! — обнаглел Автономов.
— Костя… — прошелестела она.
— Ну, за вашу любовь… за ваш предстоящий союз, я правильно понимаю? («Мать-перемать!»)
— ПР-РАВИЛЬНО!
— Костя…
— Что, Милочка?
— Ты что-то очень…
— Что, Милочка?
— …торопишь события, — договорила она, вся пылая.
— Надо. Так надо, — рассиялся Автономов и взялся за бутылку.
— Он такой нетерпеливый, — нервно пояснила мне Милена. — Он все решил за себя и за меня.
— Так надо, — твердил Автономов, наливая. — Анатоль, скажи, что так надо.
«А хрена не хочешь? Попка-дурак я, что ли, какой? Не скажу, Автономов». И сказал:
— Надо ковать железо, пока горячо. Народная мудрость.
— Вот слышишь, Милочка. Народная мудрость.
— Любовью опять же дорожить умейте, а с годами дорожить вдвойне, — сладко продолжал я. ОН МЕНЯ ДОСТАЛ!
— Сильно выразился Щипачев, правда, Милочка? Ну-с! Подними, Анатоль, свою рюмку. Провозгласи тост за нас, — совсем распоясался мой дружок и по-хозяйски обнял одной рукой учительницу за плечи. Она поежилась, но промолчала.
— Совет вам да любовь! — продолжал я сеять народную мудрость. ДОСТАЛ, ДОСТАЛ ОН МЕНЯ!
Между тем Раиса Юрьевна неумолимо приближалась. Она отменила свои деловые визиты, прервала командировку, выложила миллион триста тысяч отечественных рублей за билет до Тойохаро и стремительно перемещалась в черном небе, которое постепенно набирало дневной свет, над бесконечными равнинами, лесами, болотными марями и реками все еще необъятной, как эпопея, страны — навстречу солнцу и Великому океану. Раиса Юрьевна тяжело дышала. Сердце ее то падало, то возносилось. Кровь стучала в ее висках. Ярость ее нарастала с каждым часовым поясом и не давала уснуть. ПОДЛЕЦ, МЕРЗАВЕЦ, НЕГОДЯЙ — это ты, Автономов. Ты слышишь, Автономов, приближающийся гул самолетных турбин?
Нет, не слышит.
Ты понимаешь, Автономов, на что обрекаешь себя в союзе с этой молодкой?
На счастье и блаженство, писака.
Сколько лет деятельной жизни у тебя в запасе, Автономов?
Вечность, писака.
Нет, это невыносимо! Сочинитель встал, чтобы раскланяться и уйти. Откровенность и открытость Автономова автоматически сделали меня членом их нового семейства. Это невыносимо. Я встал, чтобы раскланяться и уйти. Он оглашал размашистые планы совместной жизни. Двухкомнатная квартира — их будущее семейное гнездышко. Эта жилплощадь остается Раисе, дача переходит к нему. У него есть перспективные акции банка «Инвест». Торгово-закупочная фирма «Олимп» приглашает его на почетную должность с бешеным окладом. Генеральный директор — его приятель. Возможно, туда же удастся устроить Милену. Жизнь прекрасна и удивительна. Дочку Милены он усыновит, это безоговорочно, так, Милена?