— Понял, — отвечал молодой полнолицый блондин. — А я следователь Слепов Эдуард Аркадьевич. Садитесь, прошу. Курите, если желаете.
Мы согласованно сели рядышком на стулья и разом закурили. И хозяин кабинета разжег свою сигарету.
— Значит, получили мою повестку? — очень радушно спросил он Автономова.
— Нет, — отрывисто отвечал тот, и я заметил, что щеку Константина Павловича подергивает нервный тик. — Я не живу по домашнему адресу. Мне сообщили по телефону.
— Ну, это неважно! — отмахнулся блондин Слепов. — Главное, что вы здесь. И вы, вероятно, знаете, Константин Павлович, по какому поводу я вас вызвал?
— Догадываюсь, — неприязненно буркнул Автономов.
— Ну, очень хорошо. Вот ознакомьтесь с этим заявлением. — Он переложил несколько папок на своем столе, нашел нужную и вытащил оттуда листок бумаги. — Вот, пожалуйста, — протянул его через стол Автономову.
Тот не отказался, взял и некоторое время тупо его рассматривал, как неграмотный. Скосив глаза, я прочитал вместе с ним ЗАЯВЛЕНИЕ РАИСЫ ЮРЬЕВНЫ АВТОНОМОВОЙ, написанное крупным, размашистым почерком. Оно гласило:
«12 апреля с. г. я улетела по служебным делам в командировку в Москву. Вернувшись, я обнаружила пропажу находившихся в квартире ценностей. Пропали (следовало подробное перечисление и описание ювелирных изделий). За время моего отсутствия в доме находился мой муж Автономов К. П. Кроме того, квартиру неоднократно посещала новознакомая мужа, сотрудник Рыбвода Никитина М. С., а также писатель Тоболяк А. С. Все они отрицают свою причастность к пропаже драгоценностей. Однако особые отношения, которые сложились у моего мужа с М. С. Никитиной, дают мне основания подозревать его и ее в краже драгоценностей. Я не снимаю также подозрений с писателя Тоболяка А. С., который всегда нуждается в деньгах и, пользуясь дружеским расположением моего мужа, ведет себя в моей квартире как у себя дома.
Драгоценности находились в незапертой шкатулке, которая стояла на трюмо в спальне.
Прошу произвести срочное расследование этой ужасной кражи».
И стояла подпись: Р. Ю. Автономова, заместитель управляющего Агробанка.
Прочитав, Автономов вскинул на меня глаза.
— Каково, Анатоль, а? — чуть ли не ликующе вопросил он.
— Что сказать? — отвечал я. — Художественное произведение. Мне бы так писать!
— Тебе так слабо!
— Да уж.
Возьмите назад эту мерзость, — протянул Автономов листок следователю. Тот с улыбкой взял и положил на стол.
— Итак, — сказал он очень радушно и улыбчиво, — вы, как я понимаю, отвергаете подозрения своей жены?
— Я даже говорить об этом не желаю! — вдруг заорал Автономов, вскакивая со стула.
— Спокойно, Константин Павлович, спокойно. Без эмоций, пожалуйста.
— А какого хрена, скажите на милость, я должен читать эту абракадабру?
— Заявление официальное. Я должен ознакомить вас.
— Как мужик мужику я вам так скажу, — Автономов перешел на таинственный шепот. — Это элементарная бабская месть. За то, что я ушел из дома и завел новую женщину, понимаете? А эти ее колечки и висюльки… она их припрятала, только и всего. И шьет мне дело. Думает, что я напугаюсь и вернусь домой. Тогда она заберет заявление, понимаете?
— Понимаю, но вы ошибаетесь. Судя по всему, драгоценности действительно украдены.
— Доказательства?!
— Есть доказательства. Вы, — перекинулся следователь на меня, что скажете?
— Я? — переспросил Сочинитель, поправляя очки на носу. — Что скажу? Скажу, что в этом деле я чист, как агнец. Впрочем, заявительница права, что я постоянно нуждаюсь в деньгах.
— Я читал вашу прозу, — внезапно сказал следователь Слепов.
— Да? — оживился Сочинитель. — И что же?
— Беспросветная проза, — дал он безжалостное определение. — Черные герои.
— Автор такой же, — предательски хохотнул Автономов.
— А вы любитель лучезарной прозы? — озлобился я.
— Нет. Но… Скажите, Константин Павлович, — внезапно покончил он с литературной темой, — ваша дочь имеет ключ от вашей квартиры?
Автономов не успел ответить, ибо дверь широко распахнулась и без стука, как свой человек в этом милицейском приюте, вошла Раиса Юрьевна Автогенова.
На этот раз она ничем не напоминала ту старую богодулку, какой предстала перед нами в памятное утро около гаражей. Раиса Юрьевна была в светлом элегантном костюме. Она держала под мышкой красную элегантную сумочку. Элегантные туфли — загляденье. Укладка волос безупречна. Полное, строгое лицо, омоложенное косметикой, дышало свежестью. Словом, очень представительная женщина. Словом, ответственный банковский работник.