Автономов написал: «Заявление своей жены прочитал с омерзением. К пропаже драгоценностей, мать их так, не имею никакого отношения. К жене тоже».
Мы понесли свои писульки в кабинет следователя, когда оттуда порывисто, как молодая, выскочила Раиса Юрьевна и зашагала по коридору.
— Эй, ты! — хамски крикнул Автономов. — Ну-ка подожди.
Она оглянулась и прибавила было шагу, но он догнал ее, схватил рукой за плечо и развернул. Я ожидал визга, но неожиданно Раиса Юрьевна широко и золотозубо улыбнулась.
— Что, Костенька? — услышал я и не поверил своим ушам. Автономов задохнулся. Он тоже не поверил своим ушам. А его супруга продолжала:
— Что, Костенька, нелегко тебе приходится, а? Погоди, еще не то будет. Лучше возвращайся домой, пока не поздно. Кстати, знай, дорогой, что развода я тебе не дам. Не надейся.
— Ты смеешь мне угрожать? ТЫ? МНЕ? — осатанел Автономов.
— Да, я. Тебе, — четко ответила, как будто четко плюнула, его супруга.
— Знай же и ты, дорогуша, что отныне я действую твоими методами. Немедленно, вот сейчас же подаю заявление о твоей причастности к угону машины, поняла?
— В психушку тебе пора, дорогой. Кстати, имей в виду, что если ты вознамерился продать дачу, то этот номер просто так не пройдет. Я тоже тратила на нее деньги, вспомни.
— Ты?! Пятака медного ты в нес не вложила!
— Тише вы, люди слушают, — встрял я. А чего встрял, зачем? КТО Я ТАКОЙ И ПОЧЕМУ ВООБЩЕ ЗДЕСЬ НАХОЖУСЬ?
— Это надо еще доказать, — опять отчеканила Раиса Юрьевна. И, круто повернувшись, зашагала по коридору, покачивая мощным крупом, постукивая каблуками.
Мой дружок стоял совершенно поверженный.
— Что, съел? — спросил я его и успокоительно положил ладонь на плечо.
Он помотал головой, словно стряхивая дурь. Он проговорил:
— АНАТОЛЬ, ТАКИХ БАБ НА СВЕТЕ НЕ БЫВАЕТ. — И я невольно захохотал.
Расстались мы около входа в милицию, выкурив по сигарете. Я напрочь отказался идти с Автономовым по его машииным делам.
— У меня тоже есть дела, можешь ты это понять наконец? Меня ждет любимая женщина, а я валапдаюсь с тобой. Хватит меня терроризировать! — выпалил я ему в лицо.
— Ладно, Анатоль, не кипи. Что твоя Натали! Знаю я тебя. Поживешь чуток и расстанешься. А вот моя любовь — до гроба.
— Значит, краткосрочная, — безжалостно сказал я и тут же поспешно добавил: — Пошутил, извини. Неудачно.
— А я не припомню за тобой удачных шуток. Ну ладно. Отпускаю тебя. Иди к своей Натали. А я пойду заявлять на Раису. Гнусно это, знаю, но что делать? Нельзя ей спускать.
— Спорим на любые лимоны, что не заявишь, — предположил я.
— Спорим, заявлю.
— Не заявишь, сутяга.
— ЗАЯВЛЮ.
— Не заявишь, я сказал. И вот еще что, — вспомнил я напоследок. — У Зинаиды есть ключ от вашей квартиры?
Автономов сразу нахмурился:
— А тебе зачем знать надо?
— Мне плевать! Я повторяю вопрос этого сыщика. Он нахмурился еще сильней:
— Не помню, возможно есть.
— Ну-ну. Напрягись и припомни, — двусмысленно ухмыльнулся я и оставил его одного размышлять над новой детективной версией.
Ключа под ковриком не было, и я постучал со странным чувством, что стучусь не к себе домой, а в чужую квартиру, где хозяйничает незнакомая женщина. Но едва она открыла, маленькая, пышноволосая, и радостно улыбнулась, я понял, что попал куда надо. Ее место здесь, и мое место здесь. Господь видит, что нам не тесно вдвоем. Нам легко и спокойно вдвоем. Ее руки, ее мягкие губы приветливы и добры. Они способны развеять давнюю хмурь моей души. Пожалуй, я тоже могу растревожить ее сердце, если постараюсь. А ремонтный раскардаж в квартире — это нечто вроде нового замысла, который выльется, надо надеяться, в неожиданное творческое и бытовое благополучие, обернется поздней семейной идиллией. БЕДОЛАГА АВТОНОМОВ И СЧАСТЛИВЕЦ СОЧИНИТЕЛЬ. ДА-С. ИМЕННО ТАК.
— Ох, надолго ли тебя хватит? — вздохнула в темноте Наташа, посланная мне свыше для лечения моих недетских недугов — свирепых хондрозов, хандры, бессонницы. Я мысленно перекрестился: ЧУР, ЧУР!
А затем — КАР, КАР! Это вороны за окном на высоких тополях возвещали о начале очередного дня, — не поленюсь посчитать, — двадцать тысяч сто шестьдесят пять дней набежало в моей бренной жизни. Откуда взялись? И куда, интересно знать, убежали эти деньки? А на подступах новые, свеженькие — сколько их, интересно, предстоит, прежде чем начнется отсчет небытия?
Но разве К. П. Автономов даст возможность подумать о вечности! Вот опять барабанит в дверь спозаранку сиюминутный человек. По стуку его узнал.