— Не смей! — приказывал он, едва она пыталась поднять что-нибудь существенное. — Брось!
— Да я же сильная, Костя, — смеялась разгоряченная Милсна.
— А я говорю — не смей! — трясся он над ней, как над беременной. — Твое дело контролировать процесс. Подхватывай, Анатоль!
— Ты думаешь, что я Жаботинский или Власов? — кряхтел я.
— Не срамись перед дамой. Двигаем! — командовал он, и следовал очередной спуск с пятого этажа с каким-нибудь допотопным тяжеленным комодом. Ну, вот эту-то этажерку я могу вынести сама, Костя? Она легонькая, — упрашивала Милена.
— Не смей! Это не женское дело. Анатоль, бери, тащи!
— Может, подсобишь?
— Не срамись перед дамой.
Мысленно матеря его, я в очередной раз спускался вниз.
В один из заходов Автономов появился из подъезда, прижимая к животу и груди огромную кадушку с раскидистым фикусом. Тяжесть, видимо, была непомерная. Он страшно скалил зубы. Вдвоем мы с трудом вскинули многопудовый фикус на машину.
— Старичок, уймись, — посоветовал я.
Автономов тяжело дышал, но глаза его победно блестели.
— Плохо ты меня знаешь, Анатоль. Я в работе зверь! Я зверь в работе!
— Не спорю, зверюга. Но на кой, скажи, ты будешь нужен Милене с огромной грыжей?
— Ха-ха-ха! Исключено. Пошли!
— Перекур, — категорически объявил я. Надо же было как-то противостоять его энтузиазму и деспотизму.
А Милена… что ж, она была объяснимо возбуждена и взволнована переездом. Опять она небуднично похорошела. Она вошла в роль хозяйки-командирши, особенно когда стала заполняться вещами двухкомнатная квартира, новое жилище.
— Вот это вот сюда ставьте, мальчики… а это вот сюда. Ох, пустовато у нас будет, Костя!
— Ничего, — отвечал силач Костя, — подкупим мебелишки. Дай срок. — И Милена от избытка чувств смачно поцеловала его в губы. ОГО!
Так мы мудохались, прошу прощения, не одни час. Когда все было перетаскано снизу вверх, я высказал желание пойти домой. Автономов мгновенно рассвирепел: КАК? Я СБЕГАЮ? Я не хочу отметить новоселье? Символически, символически! Настоящее новоселье с гостями будет позже, когда они основательно обустроятся, а сейчас необходимо распить символическую бутылочку, освятить, так сказать, жилье. Это закон, это традиция. Нелюдь я, что ли, что пренебрегаю традициями? Я обязан провозгласить тост, пожелать им благополучия и счастья в новой квартире.
— НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ. ЗАКРЫВАЮ ДВЕРЬ НА КЛЮЧ. ПРАВИЛЬНО, МИЛЕНА?
— Ну конечно, вы должны посидеть с нами, — проворковала она и — Господи Боже, что творится! — прильнула головой к плечу Автономова.
— Тогда я приглашу свою Наталью, — сказал я и тут же пожалел об этом, ибо непроизвольная гримаска мелькнула на крупном лице Милены. — Впрочем, это ведь недолго? — нахмурился я.
— Недолго, недолго, — успокоил меня Автономов, сразу по-хорошему возбуждаясь. — Сосиски, консервы, питье я припас. Действуй, Милочка!
…Она прошагала на кухню, а мы, разумеется, закурили. Автономов развалился в кресле с каким-то незнакомым мне, невыносимым самодовольством во всем своем облике.
— Ну, как квартирка, а? — барски осведомился он. — Улучшенной планировки, заметь. И ремонта не надо делать, а?
— А мне вот надо, а я тут с тобой сижу, как обалдуй.
— Ничего, ничего, Толяна, — барски успокоил он.
— И Наташа ждет.
— Ничего, Толяна. Объяснишься. Тебе не впервой. А вообще-то мой тебе совет: будь с ней построже. Не давай сесть себе на шею.
— Ага. Спасибо. Еще что присоветуешь?
— Женщинам нельзя потакать, — вещал он. — Веди себя как настоящий мужик, а не как рафинированный интеллигентик, — внушал Автономов.
— Словом, брать пример с тебя?
— Да, я, можно сказать, нашел формулу семейного согласия. Ты заметил, как Мила слушается меня?
— Эх, поглядел бы ты, товарищ, на себя со стороны! — со вздохом припомнил я Высоцкого.
— Что такое?
— Ничего. Проехали. Не подкинешь деньжат? Мы ухлопали свои на ремонт.
— А вот чего нет, Анатоль, того нет, — широко развел Автономов руками. — Я все свои сусеки выскреб. Мила не знает… — Он понизил голос. — Я влез в долги. Крупные. — Его лоб прорезали морщины озабоченности.
— Та-ак. Молодец. И каким образом думаешь рассчитываться?
— Выход один. Пойду работать.
— Куда? Опять в Рыбвод?
— Ну уж нет! На круги своя — это исключено. Помнишь, я говорил о фирме «Зевс»? Там мой приятель. Он меня приглашает. Вот туда.
— Недолго, однако, длился твой заслуженный отдых, Костя.