Что Константин Павлович? Что, Мила? — внезапно возник на пороге интересный Константин Павлович с тарелками.
— Хочу вас похвалить, — засмеялась Милена. Смех у нее был хороший, непринужденный. — Вы такой чудесный начальник!
— Бывший, бывший, Милочка. Но все равно спасибо.
— И зачем вы только уходите? Вас никто ведь не гонит. Болдырев, я слышала, не хочет подписывать.
— ПОРА НА ОТДЫХ, МИЛА. ПОРА.
Автономова опять сдуло на кухню. Он успел основательно подготовиться к встрече гостьи. Стол постепенно заполнялся всякой снедью, вплоть до красной икры, которую, я знал, Автономов ненавидит, что можно понять.
— Тяжелая жизнь, да, Милена? — решил я копнуть поглубже, внимательно приглядываясь к широкоплечей и крупной своей собеседнице.
— И не говорите! Ужасная жизнь. Я воспитываю дочь, знаете. — Она слегка почему-то покраснела. — Денег фатально не хватает. Приходится экономить буквально на всем, и все равно в долгах как в шелках. Демократы! — пылко воскликнула она.
— Что — демократы?
— Довели страну до ручки, охальники.
— Так думаете?
— Но это же очевидно! Когда была такая нищета? Видели, сколько побирушек на улицах?
— Ну.
— Мне самой впору побираться. А таких, как я, миллионы.
— А иные раскатывают в «Мерседесах» и имеют счета в зарубежных банках, так, Милена? — подсказал я.
— Совершенно верно. Новые русские. Брр! Ненавижу.
— И несть им числа, этим новым русским, да, Милена?
— Вот именно, развелось, как саранчи. Все национальное стирают, все. Грабят Россию нагло. Разве не так?
— Ну.
— Мой отец… он коммунист со стажем, он считает, что скоро, очень скоро все это кончится.
— В смысле, Милена?
— А вы разве не чувствуете?
— Ну-у…
— Коммунисты снова придут к власти.
— Да?
— Зюганов и его соратники набирают силу, вы разве не чувствуете? — распалилась эта Милена.
— Вы будете голосовать за Зюганова?
— Обязательно. Только за него.
— Не за Жириновского, нет?
— Нет, только за Зюганова.
— Константин Павлович, ты за кого будешь голосовать на президентских выборах? — спросил я влетевшего с подносом Автономова. — Милена выбирает Зюганова.
ОНА НЕПРЕМЕННО ЧИТАЕТ ГАЗЕТУ «ПРАВДА», СУБСИДИРУЕМУЮ ГРЕЧЕСКИМ МАГНАТОМ. ПРЕКРАСНО, ЧТО ОНА ОСТАВИЛА ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ПОПРИЩЕ.
— Нашел о чем говорить с дамой! Он тебе надоел, Мила? Он, знаешь, нудный, хоть и писака. Ты пьешь коньяк, Мила? Французский. «Мартель».
КОММУНИСТЫ НЕ ПЬЮТ БУРЖУАЗНЫЕ КОНЬЯКИ, БЕСТОЛОЧЬ АВТОНОМОВ.
— Чуть-чуть, Константин Павлович.
— Мне, однако же, пора, — встал Сочинитель.
— Куда же вы? — растерялась эта Милена. Вроде бы испугалась.
БОИТСЯ ОСТАТЬСЯ НАЕДИНЕ С ХОЗЯИНОМ? Вот уж напрасно! Он и присел-то не рядом с ней на диван, как сделал бы любой здравомыслящий кавалер, чтобы потом удобней было повалить гостью, а на отдельный стул.
— Куда ж ты? — вторил ей Автономов. И он, кажется, был напуган перспективой остаться с Миленой наедине. — Посиди!
— Посидите, пожалуйста.
— Ладно, посижу. Но недолго. — ДОЛГО В ОБЩЕСТВЕ ОГОЛТЕЛОЙ КОММУНЯКИ Я НЕ ВЫСИЖУ.
Сладкоречивый Автономов был хоть и интересен, хоть и необычен, но утомителен. Такого Автономова я еще никогда не видел. Правда, особой смелостью, а тем более наглостью в обращении с женщинами он, насколько мне помнится, если память мне не изменяет, никогда не отличался. Но все-таки позиций своих мужских не сдавал. Не говорил вот так умильно: «Ешь, Милочка, кушай, пожалуйста, не стесняйся. Это вот колбаска. Австралийская. Любишь?».
— Редко доводится пробовать! — смеялась коммунистка Милена. От малой дозы коньяка нездоровое, бугристое лицо ее порозовело. Ее лицо спасали хороший смех и улыбка. И, слава тебе Господи, она не жеманничала. Она смеялась: — Да вы сами-то ешьте, Константин Павлович. Хватит за мной ухаживать. Фу-ты ну-ты, не опьянела ли я? В разгар рабочего дня коньяк! Это только вы можете такое придумать, Константин Павлович. Знаете, как в отделе горюют, что вы уходите!
— А мне вас всех будет недоставать. Это очевидно. Но мои годы, Милочка, диктуют…
— Какие годы! Вы душой всех нас моложе.
— Да уж! Рыбки солененькой, Мила. Это рыбка. Ты знаешь, Мила, ты чудесно выглядишь. В домашней обстановке ты выглядишь даже лучше, чем на работе, — придумал комплимент Автономов.