Я ответил:
– На свете столько горя… Фрэнк от себя щедро добавил.
На том разговор и закончился.
Кейси велел не подставляться и звонить, если что понадобится. Я вышел из бара и на мгновение пожалел, что огорчил его, а потом подумал: «Это же моего папаши дружок, ну и черт с ним».
В папашиной книжке
была такая заметка на переплете:
«Сшито вручную – самый надежный и самый дорогой вариант. Страницы вшиваются специальным приспособлением».
А потом приписка отцовской рукой:
«Проверить блокноты фирмы „Молескин“, в которых писали Хемингуэй и Чатвин»[20].
Вот уж я озадачился.
И что вовсе странно: когда я держал книжку в руках, мне становилось, черт возьми, хоть и не хочется признавать,
спокойно?
Какого хрена?
Я полез в Интернет, набрал
www.realbooks.com[21].
Копался на разных сайтах, пока не нашел один, где рассказывалось не о том, что в книгах, а о том, из чего они.
Продрался через бесконечный тоскливый текст: как книги печатают, переплетают. Пробормотал:
– Ох уж эти библиофилы.
Это была последняя среда эпопеи в эпопее с добродетелью.
На последней странице папашиной книги приводились цитаты из двух стихотворений – «Небесной гончей» Фрэнсиса Томпсона[22] и «Александрии» Кавафиса[23]. А суть такая: вечно его гнали, жил он в ужасе и, что бы ни делал, от жизни убежать не мог. Типа раз напортачил, так и дальше всегда будешь портачить.
Неудивительно, что копы стреляются, если такое почитывают тайком на досуге.
У Сиси был выходной, и она пришла ко мне – в квартиру на последнем этаже коричневого нью-йоркского особняка, на которую я спускал свои сбережения. Разговорчива была не в меру, ей-ей. Спросила:
– На сколько ты клуб нагреваешь?
На хорошую такую сумму.
Я ответил:
– Если бы.
Сиси не стала настаивать.
Так посмотрела.
Меня прямо обожгло.
А потом и вовсе полыхнуло.
После я выкурил сигарету (очень редко это делаю). Сиси, прости господи, дала.
«Вирджиния слимс».
Не очень-то по-мужски. Она натянула мою выцветшую джинсовую рубашку. Сто лет уже у меня эта рубашка. Смотрелась в ней Сиси что надо – горячая штучка. От нее прямо пар шел, когда она пошла смешать пару шпритцеров с водкой.
Когда мы почти наигрались, Сиси взяла папашину книжку и спросила:
– Читаешь?
Что?
Я ей болван какой-нибудь безмозглый, что ли?
Эгей!
Пролистала книжку.
– Вот это словечко!
Я зашел в большую комнату (на мне была футболка «Янкиз» самого большого размера) и спросил:
– Что там?
Сиси прочитала:
– Несострадный.
– Это что еще, нафиг, такое?
Сиси вытащила из моего потрепанного собрания не менее потрепанный словарик, нашла слово и прочитала вслух:
– Испытывающий радость при неудаче другого.
Посмотрела на меня,
сказала:
– Брейди.
Я возражать не стал.
Сиси вручила мне стакан с коктейлем.
Холодный,
приятный,
как
надежда.
Вот так вот затейливо.
И так же долго.
Я сказал:
– Или мой старик.
Она уселась на диване в позе лотоса и смерила меня долгим взглядом.
Потом:
– Нужно разобраться с Брейди.
Ясное дело.
Как?
Я и спросил:
– Как?
Сиси сделала большой глоток, глядя на меня поверх стакана.
– Нужно его обналичить.
Уж тут и словарь не нужен.
«Я хотел воспитать в себе необъятное и ненасытное любопытство и желание узнать все слова английского языка, звучавшие не манерно и не напыщенно».
Пэт Конрой.
«Неудачный сезон»[24].
Я начал понимать, что для моего старика эта книжка была тщетной и поздней попыткой заиметь себе образование. Достойна ли такая попытка восхищения? Я мысленно сравнил ее с тем ужасом, который он мне внушал всю свою никчемную жизнь.
Часики тикали: мне вроде как пора было идти к мафиози – требовать, чтоб уплатил по счету. Он бы, конечно, воспринял это как крайнее проявление неуважения. Этот тип раз официанта отметелил до полусмерти: тот подошел слишком близко, когда психопат из-за стола вставал (не оплатив ужин, разумеется).
Да этот козлина никогда (в смысле ни разу в жизни) чаевых не оставлял.
Вполне веская причина надрать ему зад. У меня имелся незарегистрированный «Браунинг-9». Заправляешь в моем клубе – заимей что-нибудь посерьезнее понтов.
Сиси все продумала.
Брейди снимал хату на 45-й Западной улице между Мэдисон и Пятой авеню. Вечером по пятницам звал туда Сиси, чтоб она… его развлекала. У нее был ключ, и она мне дала дубликат.
А еще хренову тучу коки. Сказала: