И черт возьми, это охрененно больно.
— Хорошо, — сказал я вслух, с трудом сглотнув комок в горле. — Окей. Я сдаюсь. Сдаюсь.
Пришло время признать поражение, открыть карты и уступить.
Впервые в жизни я влюбился. Влюбился в парня. В Филдинга Монро.
13
Рождественская вечеринка на факультете физики считалась не самым отвязным событием в кампусе, поэтому перед входом не стояли вышибалы, проверяющие студенческие удостоверения. Тем не менее, пробираясь через толпу студентов и преподавателей, собравшихся в атриуме, я чувствовал себя самозванцем.
Открытое пространство в новом здании из стекла и стали возвышалось на четыре этажа, так что потолок был недосягаем. Но кто-то проявил изобретательность и протянул провода через помещение на расстоянии трех метров друг от друга. Провода были обмотаны рождественскими гирляндами, а в центре с каждого свисал шар омелы. Рождественские ели были расставлены вдоль панорамного окна, в котором задорно отражались огоньки. Зал был заставлен маленькими столиками, и вокруг каждого суетились люди, угощаясь разнообразными закусками.
Я надел свой лучший наряд — хорошо сидящие черные брюки, рубашку на пуговицах в тон и красный галстук. Ладони вспотели, когда мой взгляд упал на Филдинга, беседующего с профессором у столика с напитками. Я остановился, и мое сердце совершило нелепый пируэт.
Филдинг зачесал свои темные волосы назад и надел облегающую серебристую футболку и черные джинсы. На шее висела пластиковая светящаяся полоска, мерцающая зеленым и фиолетовым. Боже, он был таким милым. Самым привлекательным человеком на свете. Серьезно.
Бля, с каких пор я стал таким?
Эта мысль вызвала улыбку. В конце концов, какая разница?
Когда я двинулся к нему, Филдинг поднял голову и резко замолчал. Меня била нервная дрожь, но я все же подошел.
— Привет, — сказал Филдинг, не отрывая взгляда от моего лица.
— Привет. — Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась немного неуверенной.
Профессор откашлялся.
— Поговорим позже, Филдинг, — сказал он. Тот даже не взглянул на него, и профессор побрел прочь.
Господи. В былые времена я менял девушек как перчатки. И никогда так не боялся отказа.
— Я пришел, потому что скучал по тебе, — заставил я себя начать разговор. — Очень скучал. И все обдумал. Не хочу быть с тобой просто друзьями. — Я потянулся и взял Филдинга за руку. Он не отстранился.
— Не хочешь? — нахмурившись, переспросил Филдинг.
— Нет.
— О.
Филдинг изучающе разглядывал мое лицо, словно мог найти в нем ответы на все вопросы Вселенной. Он выглядел озадаченным, будто желая задать вопрос, но страшась услышать ответ.
У меня пересохло во рту.
— Итак…. Я подумал, что мы могли бы встречаться, быть парой, или партнерами, или как ты это назовешь. Если хочешь.
— Правда? — Филдинг выглядел искренне удивленным.
Я нервно рассмеялся.
— Да, правда. Не уверен, что у меня получится. Но я хочу попробовать. Если ты не против. Я имею в виду, что в таком случае тебе нужно сказать «да». Конечно, можешь сказать и «нет», но я надеюсь на другой ответ.
Филдинг улыбнулся. Его радость осветила всю комнату. Он шагнул ближе, крепко взяв меня за руку.
— Тогда — да.
Я ощутил волну облегчения и счастья, словно солнце согрело меня изнутри. Боже. Оказывается, любовь вовсе не для слабаков. Мы долго смотрели друг на друга, а потом я огляделся. Да, кое-кто наблюдал за нами, в том числе Сьюзен Деври, одетая в облегающее фиолетовое платье. Всем своим видом она выражала готовность отрезать мне яички и положить на один из подносов вместо закуски.
— Так Сьюзен тебя уже прижала? — поинтересовался я.
— Нет. До сих пор мне удавалось успешно ускользать, отступая вдоль стен.
Я усмехнулся.
— Что ж, нам стоит показать ей, как это делается.
Глаза Филдинга распахнулись и загорелись так, будто я высказал лучшую идею на свете. Он резко крутанулся, потянул меня за собой, разглядывая огоньки над нашими головами. Найдя нужное место, он остановился и обернулся.
— Достаточно ли здесь зелени?
— Это очень красивый шар из омелы, — подтвердил я, улыбаясь. Я притянул Филдинга чуть ближе, положив руку ему на бедро. — Эй… я знаю, что это не первый твой поцелуй, но впервые я целую тебя просто потому, что хочу.
— По-настоящему.
— Да, — торжественно согласился я. — Абсолютно по-настоящему.
Глаза Филдинга вспыхнули огнем. Затем, положив руку на мой затылок, он сокрушительно поцеловал меня.
Вокруг раздались одобрительные возгласы и свист, ну, и немного аплодисментов. Но мне было все равно. Мой мир сузился до ощущения губ Филдинга, томного посасывания, скольжения языка и волн жара, которые поцелуй посылал сквозь меня, пробуждая цунами в моем сердце и паху. Колени немного ослабли, и я понял, что крепко прижимаю Филдинга к себе, а наши руки сплелись.
Глупо улыбаясь, я неохотно отстранился. Филдинг выглядел слегка ошеломленным.
— Филдинг? Кто это? Я хотел бы познакомиться. — К нам подошел профессор и с улыбкой протянул руку.
— Мик Колман, доктор Бидер, — сказал Филдинг. — Доктор Бидер любит шокировать студентов эбонитовой палочкой.
— Это, э-э, полезная демонстрация, — объяснил доктор Бидер, выглядя немного смущенным. — Клянусь, сейчас у меня ее нет.
— Рад знакомству. — Я пожал ему руку.
— А это Мик, — продолжил знакомить Филдинг, мило улыбаясь. — Мик мой парень.
И вот тут, увидев гордый и счастливый блеск в глазах Филдинга, я понял, что окончательно и бесповоротно пропал, хотя возможно, это случилось некоторое время назад.
Любовь. Вау. Я чувствовал, как сердца, цветы и долбаные купидоны парят над моей головой. Кто бы мог подумать? Это было похоже на идиотский фильм «Холлмарк».
И это было чудесно.
Эпилог
Год спустя
Затаив дыхание, я постучал в украшенную венками парадную дверь дома моего детства. Рядом нервничал Филдинг, в своем черном шерстяном пальто и красном шарфе.
— Всего три дня, — напомнил я нам обоим.
— Семьдесят два часа, плюс-минус, — согласился он. — Человеческому телу требуется больше времени, чтобы умереть от обезвоживания, по крайней мере в этом климате. Однако выживаемость сильно сократится, если с человека содрать кожу заживо.
— Все будет хорошо, — заверил я. Но мы оба знали, что это совершенно необоснованное заявление.
— А если нет? В Пенсильвании ведь до сих пор есть убежища времен Гражданской войны, не так ли? В которых прятали беглых рабов? Возможно, я смогу втиснуться в одно из них дня на три.
Я нервно рассмеялся.
— Ну да, они есть, но только не в домах семидесятого года постройки. К тому времени убежища стали неактуальны.
Глаза Филдинга блеснули.
— Да что ты говоришь.
Дверь открылась, и на пороге появилась моя мать, одетая в праздничный красный свитер с оленем на груди и бубенцами, пришитыми на воротник. На мгновение и она, и я застыли с натужно счастливыми выражениями на лицах.
Мама долго разглядывала Филдинга.
— Здравствуй, я мама Мика, — вздохнула она. — Рада наконец-то встретиться с тобой лично, Филдинг. Добро пожаловать. — Она заключила его в теплые объятия и посмотрела через его плечо на меня. Взгляд был немного грустным, но спокойным.
Напряжение у меня внутри слегка ослабло. Возможно, и правда все будет в порядке.
Это была первая встреча моей семьи с Филдингом, но я рассказал им о нем еще год назад, на Рождественских каникулах. Наши отношения были такими свежими, что разлука оказалась болезненной. Я с треском провалил попытки скрыть все от родителей. По пять раз на дню ускользал в спальню, чтобы позвонить, ходил с «тупым видом», по словам сестры, и до кучи заявил, что последнюю неделю каникул собираюсь провести на Манхэттене.
— Ты встретил кого-то особенного, не так ли? — настойчиво поинтересовалась мама, загнав меня в угол на кухне. Она у нас еще тот дознаватель. Серьезно, просто Торквемада в юбке.
— Да-а-а… — уклончиво протянул я. — Но…
— Что но?
— Но… думаю, тебе это не понравится.
Мама прищурилась.
— Мик Колман, я давно жду, когда же ты попадешься на крючок. Если ты положил на девушку глаз, значит, она действительно достойна.
Как тут солгать? Ну, вообще-то я мог, но тогда обманул бы всех нас. Я глубоко вдохнул.
— Это не … не «она». Помнишь, я рассказывал тебе о своем соседе, Филдинге?
У нее отвисла челюсть.
***
Сказать, что моя семья была шокирована — ничего не сказать. Мама старалась быть позитивной, но не могла скрыть потрясения. Отец, всю жизнь гордившийся тем, что был добрым малым, перешел на сторону Безмолвного Осуждения. Рождественские каникулы обернулись полным провалом. Но весь прошедший год моя мать пыталась изменить свою точку зрения. Она вступила в группу поддержки семей квиров. Присылала нам обоим подарки. И мы много болтали по телефону. Мама и я. Надеюсь, все мои восторги по поводу того, каким умным, талантливым и замечательным был Филдинг, дали свои плоды.