Да, я научил Филдинга бегать. Каждое утро я пробегаю по три мили, и теперь Филдинг бегает со мной. Не подталкивай я его, этот парень, вероятно, сидел бы вечно за компьютером, а это домоседство никому не несет пользы.
— То, что я учил тебя основам бега, вовсе не означает, что я засуну язык тебе в рот. Ты ведь об этом говоришь, верно? Ты же явно не просишь рисовать диаграммы или, проводить демонстрацию на манекене? — мой голос уже начал звучать немного истерично.
Филдинг насмешливо изогнул бровь.
— Предположу, что здесь необходим эмпирический метод, да.
— Тогда забудь об этом.
Рухнув на диван, я схватил пульт от телека. По ящику шла одна мура, но мне удалось нащёлкать старый эпизод X-Files. Я отпил еще пива. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Мне было очень не по себе. А Филдинг просто стоял посреди гостиной с этим выражением мыслителя на лице.
— Может быть, дело в слюне? — спросил Филдинг. — В микробах? Хотя, конечно, ты не требовал справку от врача у десятков девиц, которых целовал. И уж я совершенно здоров.
— Дело вовсе не в микробах! Господи. Ты ведь знаешь, что есть два пола, верно? Мужчина и женщина? Я имею в виду, что ты не настолько забывчив.
Филдинг выглядел оскорбленным.
— Я хорошо знаю концепцию и назначение полов, Мик. Я же не прошу тебя сделать мне ребенка.
— Нет, потому что это было бы неразумно, — саркастически усмехнулся я.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что если я мужчина, то не можешь поцеловать меня так же, как целовал бы женщину?
— Да, именно это я и говорю.
Филдинг слегка покачал головой, как делал всегда, когда не мог понять чего-то.
— Суть в ртах, не так ли? В губах и языках, в положении головы, в том, куда поместить руки, какое давление приложить и тому подобное?
— Да. Но…
— Насколько мне известно, у обоих полов имеются данные части тела. Предполагаю, что не обязательно щупать грудь или пах во время поцелуя, не так ли?
— Нет.
— В таком случае не понимаю, какое отношение к этому имеет мужская и женская анатомия.
Я завалился вперед и стукнулся головой о кофейный столик. Действительно, зачем я вообще пытался?
— Ну, очевидно, ты злишься на меня, — сказал Филдинг немного обиженно. — Но не нужно разбивать себе череп.
Я выключил телевизор.
— Знаешь что? Я реально устал и собираюсь лечь спать пораньше. Спокойной ночи.
Войдя в свою комнату, я закрыл дверь. Теперь мне больше не нужно думать о поцелуе с Филдингом. Я просто вырубился. В восемь часов вечера.
0
4
— Возможно, ты передумаешь, если я объясню, почему мне нужна твоя помощь, — начал Филдинг на следующее утро, когда мы сидели у фонтана, потягивая очередную порцию «Мятного Санта-Клауса» и зеленый чай.
— А? Помощь с чем?
Я спрятал вчерашний разговор в глубины моего сознания. Под семь замков и с табличкой «Осторожно! Злая собака!».
— С поцелуями. Видишь ли, в моей лаборатории есть девушка. Ее зовут Сьюзен Деври. Общепринятый термин для таких, как она, — «истребительница девственников».
Отхлебнув зеленого чая, я улыбнулся. Да. Знавал парочку таких. Отличные были времена.
— И что же?
— По всей видимости, я нахожусь на вершине списка ее целей. Вероятно, она мечтает отпилить мне голову и повесить ее на стену в качестве трофея.
Я усмехнулся.
— Она угрожала —по факту, здесь следует применить синоним с большей эмоциональной окраской — «прижать» меня под омелой на рождественской вечеринке факультета физики. Что свершится за день до зимних каникул: через семнадцать дней и двенадцать часов, если быть точнее.
— А, ясно, — я обрадовался, узнав, что за странной просьбой Филдинга о поцелуе стоит реальная причина. — И ты хочешь произвести впечатление, чтобы она встала на колени, причитая «О, Филдинг, Филдинг!»
Я не мог удержаться от смеха. Два влюбленных ботаника. Это довольно мило, честное слово. Филдинг бросил на меня обиженный взгляд.
— Если ты намекаешь на то, что я хочу заинтересовать ее, то мой ответ — категорически нет.
— Отчего же? Рано или поздно это должно случиться. Может, она страшная?
Филдинг пожал плечами:
— Полагаю, она достаточно привлекательна. Но она хочет меня только потому, что я девственник. А я не собираюсь стать очередной галочкой в ее списке. Кроме того, она не очень хороший человек, и у нее реально раздражающий смех. Она ревет, как осел.
— Да, в такие моменты лучше не думать о скоте, — серьезно согласился я.
Филдинг сильно пихнул меня в плечо, будто это совсем не смешно.
— Это ты виноват, что она преследует меня.
— Я? Почему?
— Ты сделал меня слишком красивым, — пожаловался Филдинг.
Не удержавшись, я закатился. И это был дикий хохот с прихрюкиванием. К счастью, Филдинг не выглядел обиженным.
«Слишком красив». Это нереально смешно. О, я понимал, о чем говорил Филдинг. Когда бедняга переехал ко мне в августе, он был просто жалок. Пришлось действовать решительно. В итоге парень обзавелся приличными очками и прической, пополнил гардероб джинсами и футболками. Что касается моноброви, за нее взялась Саманта, моя подруга. Она научила Филдинга пользоваться воском. До сих пор помню, какое испытал потрясение, когда Филдинг вышел из ванной следом за торжествующей Самантой. Без этих мега-зарослей мы наконец-то смогли увидеть его глаза.
Яркие, серо-голубые с черными ресницами и, сказать по правде, очень красивые. Но все же назвать Филдинга «слишком красивым»… Повернув голову, я пристально посмотрел на него.
И ощутил странные вибрации. Возможно, это была мягкая форма шока.
Сидя здесь, в этом холодном свете зимнего утра я будто впервые увидел своего соседа. Только на этот раз передо мной был не восхитительный болван. Красивая, поджарая фигура — возблагодарим за нее бег и здоровое питание. Темные волосы слегка отросли и стали шелковистыми. Сильный подбородок, симпатичное лицо и эти большие светлые глаза за очками в стильной черной оправе, в которых Филдинг похож на сексуального библиотекаря. Я мельком взглянул на губы. Они были слегка пухлыми. «Сочными», если бы мы говорили о губах девушки.
Сбитый с толку новым образом Филдинга Монро, я отвернулся. Когда он успел так сильно измениться? И почему я не заметил раньше?
Я прочистил горло.
— Ну, э-э… Коли ты не хочешь произвести впечатление на эту Сьюзен, не понимаю, почему ты беспокоишься о поцелуе.
Филдинг фыркнул. И начал объяснять таким тоном, будто мне лет пять.
— Все очень просто. Я не могу пропустить вечеринку. Доктор Джеймисон назначил мне встречу у стола с напитками с восьми до девяти. И скорее всего, я не смогу избежать столкновения со Сьюзен. Она собирается выследить меня, как гребаного кролика. Эти поцелуи под омелой реальное сексуальное домогательство, ясно как белый день, но вы считаете все это милой праздничной традицией. Не хочу, чтобы весь научный отдел стал свидетелем моего первого поцелуя и моей же полной несостоятельности.
— Первый поцелуй?
— Ну да, — сказал Филдинг, и его сердитый взгляд потемнел.
Наверное, я не должен был удивляться, но именно это я и сделал. Я знал, что Филдинг не бросался во все тяжкие, когда жил дома, но мне никогда и в голову не приходило, что он настолько невинен.
— Ну… в этом нет ничего страшного, Филдинг. Поцелуй под омелой, в основном, легкое чмоканье губ. Ничего серьезного.
— А что, если это не так? Что, если она засунет язык мне в рот? Ты бы видел, как она на меня смотрит — будто я уже голый и у меня татуировка «бесплатный обед» во все тело.
Я засмеялся.
— Я всегда присутствую на этих встречах один, а остальные приводят свою супругу, девушку или бойфренда, — продолжил Филдинг, нахмурившись. — Уже и так довольно отстойно, но это… Это может быть невероятно унизительно. Я хочу, чтобы все говорили: «О, гляньте на Филдинга, он отлично целуется!», — Филдинг начал обмахиваться руками в притворном экстазе. — А не «Вы видели, какой Филдинг слюнявый? Да он словно загнанный олень в свете фар! Ну и придурок!»
— Понял, — сказал я, неловко похлопав Филдинга по плечу. Конечно, я понимал. Филдинг представлял собой странный коктейль из высокомерного гения и застенчивого болвана. У меня были основания полагать, что в прошлом над ним часто издевались, хотя он никогда в этом не признавался. Пусть он и делал вид, что ему плевать на мнение других, я знал, что это не так. Однажды он заперся в своей комнате на целый день, когда на улице пара придурков кинула ему оскорбления из окна машины. Мне пришлось выманивать его шоколадным мороженым и «Звездным крейсером “Галактика”».
— Отлично! — Филдинг расплылся в улыбке. — Так ты будешь меня учить?
— Нет. Но мы можем спросить Саманту.
— Я не хочу целовать Саманту! — громко заявил Филдинг.
Я нервно огляделся по сторонам.
— Почему нет? Она симпатичная.
— У нее есть парень, — ответил Филдинг, к счастью, более тихим, хотя и угрюмым голосом. — Ты мой лучший друг, Мик. Я тебе доверяю. Кроме того, Саманта не та, кто целуется лучше всех в кампусе. Если я и собираюсь чему-то научиться, то только у эксперта.
— Черт. Слушай, Реджина сказала это только потому, что хотела залезть ко мне в штаны. Я не целуюсь лучше всех в кампусе, понятно? Это был тупой подкат.