Матовое стекло скрывало детали ее тела, создавая мучительную призрачную картину всех ее изгибов и каждого движения. Мой член затвердел, когда я разглядывал выпуклость ее вздымающейся груди, вспоминая розовые затвердевшие кончики, на которые я пялился в Вегасе. Она повернулась, подняв руки, чтобы вымыть волосы. Это было похоже на какое-то эротическое зрелище, от которого мне не хотелось отводить взгляд.
Инстинктивно моя рука потянулась вниз, надавливая на член, и я застонал от соприкосновения. Звук вывел меня из оцепенения, и, моргнув, я заставил себя отвести взгляд и сосредоточиться. Мне нужно было собраться и перестать пялиться в ванную. Я огляделся в поисках своей сумки и обнаружил, что она засунута в шкаф, уже наполовину распакованная и без туалетных принадлежностей.
Зная, где их найду, закрыл глаза и вдохнул, пытаясь подготовить себя к тому, что мне придется зайти за ними — пытаясь собраться с силами, чтобы оказаться на расстоянии прикосновения к ее обнаженному телу и не вырвать стеклянную дверь из стены, чтобы добраться до нее.
— Хэй, ты здесь, — поприветствовала она, как только я вошел, словно ждала меня. — Я оставила дверь открытой, чтобы ты мог подготовиться. Мне нужно было освежиться с дороги.
— Спасибо. Мне нужно почистить зубы, и я закончу собираться в комнате.
— Хорошо.
Затем, словно, чтобы добить меня, она открыла дверь и высунула голову. Капельки воды скользили по ее шее в укромные места за краем стекла, и мне отчаянно хотелось слизать их языком.
— Надеюсь, папа не докучал тебе.
Я сглотнул, заставив себя сосредоточиться на нанесении зубной пасты на щетку.
— Нет. Он спросил, как прошла встреча по моему проекту, — соврал я.
Мне не хотелось, чтобы Рэй думала, что я нахожусь здесь только потому, что мне заплатили. Я имел в виду то, что сказал Кеннету — я был здесь ради Рэй. Мне не нужны никакие стимулы.
— Хорошо. — К счастью она закрыла дверь и вернулась в душ. — Кстати, как прошла встреча?
— Успешно, — ответил я, прополоскав рот.
— Конечно. Ты чертовски талантлив, как может быть иначе.
Уверенность, звучавшая в ее голосе, ударила мне в грудь, и на этот раз, когда я посмотрел на ее силуэт в зеркале, теплота была не сексуальной, а гордой. Кинг всегда ругал меня за глупые вещи, которые я делал для Рэй, например, фотографировал и спасал ее из неприятных ситуаций, но она тоже много сделала для меня. Она верила в мое искусство и демонстрировала уверенность. У меня не было выбора, кроме как верить ей и быть уверенным в себе. Она отдавала часть себя, чтобы вселить уверенность в других.
— Спасибо, — тихо сказал я.
— Беспощадно честна.
Улыбнувшись, я вышел из ванной, не забыв закрыть за собой дверь.
Пока собирался, в голове крутились мысли о Рэй. Эмоции смешались, борясь за доминирование. Радушие от ее комплимента. Любовь к моей подруге. Жар, когда я вспоминал обнаженную форму каждого изгиба. Желание от того, как сильно я хотел попробовать на вкус каждый сантиметр.
Я редко позволял себе думать о Рэй в сексуальном плане. Я любил ее, но мог убедить себя, что эта любовь была исключительно дружеской, если я не думал о ней как о сексуальном объекте. В основном это срабатывало.
Я боролся с этим, насколько было возможно, но были моменты, когда мои барьеры рушились, и я терялся в похоти, становясь невыносимо твердым, пока не начинал бояться, что сорвусь, если не сниму напряжение. В моменты самоудовлетворения я представлял, как погружаюсь в ее тепло. Фантазировал о ее коже под моими прикосновениями, пока не кончал с ее именем на губах.
К тому времени, как она вышла, я взял себя в руки и приготовился к ужину.
— Ты хорошо выглядишь, — похвалила она мои кремовые брюки и светло-голубую рубашку.
— Я бы сказал тебе то же самое, но в этом нет ничего нового. Ты всегда выглядишь потрясающе.
Она улыбалась и прихорашивалась, вращаясь, чтобы показаться со всех сторон. Платье не было откровенным, прикрывало ее от декольте до колен. Но пуговицы спереди по всей длине оставляли простор для недозволенных мыслей.
— Потрясающе, — выдохнул я.
— Спасибо. — Она заправила длинные волнистые волосы за ухо, улыбаясь моему комплименту. — Сфотографируешь меня?
Словно по команде, я закатил глаза и простонал:
— Конечно.
— Ах. Ты такой ребенок, — пошутила она, хлопая меня по плечу по дороге на балкон.
Я нашел утешение в роли фотографа, когда она плавно переходила из позы в позу. Всю прошлую неделю я пытался смириться с разладом между нами, не уверенный, что наша дружба выстоит все сложности. Но жалобы на необходимость делать фотографии, которые, как мы оба знали, я любил делать, смешные рожицы за камерой, чтобы рассмешить ее, и позволение ей потянуть меня к себе для селфи, затянули образовавшуюся ранее рану, исцелив то, что было разрушено.