Конец.
Тогда почему мое тело продолжает самовоспламеняться?
― Ужин готов, ― объявил кто-то, но я едва расслышала.
Я была слишком занята, пытаясь собраться с мыслями и прогнать безумный туман, окутывающий мой разум.
Остин опустил руку, и момент был упущен, но слова никуда не делись.
Влюбился в меня?
Может, он имел в виду, как друг. Ну, я любила Остина. Он был моим лучшим другом. Но что-то в том, как он это сказал, как осторожно прикоснулся ко мне, было похоже на нечто большее, чем дружба.
Влюбился в меня?
Мысли настолько поглотили меня, что я не обратила внимания на женщину, зашедшую в обеденный зал как раз перед тем, как мы сели.
― Извините, я опоздала. У меня была встреча по поводу внештатной работы, и она затянулась, ― объяснила белокурая секс-бомба, слегка вздрогнув и рассмеявшись.
Она оглядела комнату, одарив всех извиняющейся, лучезарной улыбкой, но застыла, когда ее взгляд остановился на нас. Нет, не на нас на... Остине.
― Остин? ― выдохнула она, её улыбка испарилась.
― Обри. Привет, ― ответил он, его слова были медленными и неуверенными.
Однако ее уверенности хватило на них обоих, потому что она использовала свои амазонские ноги, чтобы пересечь комнату, и в следующий момент рука Остина выскользнула из моей, чтобы обхватить эту женщину.
Что-то пронзило мою грудь, словно острый укол. Все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Единственное, что мне было известно ― мне это не понравилось.
К счастью, она отстранилась.
― Вау, мы так давно не виделись.
― Да, несколько лет.
Остин провел рукой по волосам. Как и у моего отца, это был явный признак дискомфорта.
― Прошу прощения за свои манеры, меня зовут Обри, ― сказала она, наконец, обращаясь ко мне. ― Я дочь Уильяма Доусона.
― Рэйлинн Воз, ― представил меня Остин.
Я изучала ее, пытаясь понять, что так взволновало Остина. Она стояла ― величественная, потрясающая, уверенная, вежливая, словно спасала детей в зоне боевых действий и при этом выглядела как супермодель, хотя не принимала душ пять недель.
Она выглядела как белокурая версия Веры с жемчугом и безупречными манерами.
Ничто из увиденного не потрясло меня. Мне нравилось видеть других женщин, уверенных в себе. Нет, меня беспокоило то, как она смотрела на Остина, словно он был лучшим стейком в ее жизни, и она отдала бы свою левую сиську, чтобы получить его снова, но была слишком вежлива, чтобы действовать в соответствии с этим.
Это было единственным оправданием тому, что вылетело из моего рта дальше.
― Его жена, ― добавила я, протягивая руку.
Внимание Остина переключилось на меня, и я могла только представить, какое замешательство охватило его. Но я не могла взглянуть на него, потому что была слишком занята, пытаясь удержать на лице улыбку, чтобы скрыть смятение, которое в данный момент терзало меня.
― Жена? ― Она протянула мне руку так же медленно, как и слова, с трудом слетавшие с ее губ. ― Ты женился? ― спросила она Остина.
― Недавно, ― пояснил он.
Сейчас он совсем не был похож на человека, который хотел сохранить наш брак. Что-то оставалось за кадром ― что-то, что было известно только им.
Прежде чем я успела задать какие-либо вопросы, моя мама подошла к нам сзади.
― Мы можем поговорить за столом. Давайте присядем.
Вежливо улыбнувшись Обри, я прошла мимо нее, чтобы посмотреть бейджи с именами за длинным столом. К счастью, место Обри оказалось в отдалении от нас, прямо напротив тускло мерцающих свечей. Пока мы ели вкусную еду, велась светская беседа. По крайней мере, я предполагала, что еда была вкусной. Я почти ничего не попробовала, мой разум был слишком поглощен мыслями о том, что было между Остином и Обри, и почему он перестал при каждом удобном случае слегка прикасаться ко мне. Или почему он не смотрел в мою сторону.
Он избегал меня, или я была параноиком, а он просто был сосредоточен на еде? Я не могла отделаться от мысли, что его реакция была вызвана тем, что она была кем-то особенным. Если так, то почему я никогда не видела ее раньше? Я знала всех, с кем встречался Остин.
Настоящий вопрос заключался в том, почему меня это волновало.
Я наблюдала за тем, как часто Остин менял партнеров, почти так же, как я, и никогда прежде не чувствовала такой жгучей потребности узнать больше. Даже о тех немногих, с которыми он встречался несколько месяцев. Так почему сейчас? Почему именно она?
― Ох, ничего себе. Это потрясающе, Обри, ― произнес чей-то голос, выводя меня из задумчивости.
Один из мужчин, который оскорбил меня ранее, улыбнулся Обри так, словно она открыла мир во всем мире.