- И как же вас зовут, молодой человек? - ехидно спросил один из директоров.
- Вы пришли к Альбусу? - поинтересовался другой.
- Я жду ответ на свой вопрос, - напомнил первый.
- Итон, мня зовут Итон Блек, - решив, что легче ответить, чем слушать этот противный голос, который явно не отвяжется, сказал мальчик, уверенно подходя к столу директора.
- БЛЕК?! - воскликнул портрет, - Так это правда? Ты - мой потомок? А я-то думал, что Дамблдор окончательно спятил на почве неограниченной власти.
- Ваш потомок? - мальчик остановился и удивлённо посмотрел на него, не придавая значения полувозмущённому-полуодобрительному шуму среди портретов, - Вы… Фине-мм… - мальчик помнил, что кто-то из Блеков был директором, но вот какое у него было имя?
- Финеас Найджелус, - обиженно выдал портрет.
- О, да, вы правы! - воскликнул Итон прежде, чем осознал, что подсказал тот же портрет, который и назвал его «потомком», - Ой, простите, - поспешил извиниться мальчик.
- И за что мне такие потомки? - со вселенской скорбью произнёс портрет, - Давай уж, делай, что хотел. Или ты учишься не в Слизерине?
- В Слизерине. А вы не расскажите Дамблдору? - не подумав, ляпнул парень.
- Обязательно. А то у директора нет других дел, чтобы выслушивать нас о шалостях малолетнего хулигана, - язвительно произнёс Финеас.
- А вы… вы ведь меня уже видели.
- Ты думаешь, что кроме как разглядывать посетителей Дамблдора, мне нечем заняться?
- А есть чем? - чисто автоматически спросил Итон, но в кабинете поднялся такой шум, что мальчик замахал над головой руками, - Простите, я не хотел вас обидеть. Я просто не знаю, что делают здесь портреты, я же не портрет.
- Железная логика, - похвалил какой-то старец с пенсне.
- Ты воспитывался у маглов? - насторожился Найджелус.
- Нет, просто у нас дома нет портретов, только один, в гостиной, где деда с папой и крёстным, но он не двигается.
- Портрет оживает, если он магический, только после смерти всех, кто на нём изображён, - назидательно произнесла какая-то женщина в фиолетовой шляпе.
- Нет, если даже это семейный портрет и умрёт только один, то фигура этого человека оживает, - не согласился с ней смуглый мужчина, - Так было с моим кузеном, когда он умер, а я ещё нет, так что я уверен.
- Оживает, но двигаться не может: только смотрит, говорит и моргает, а это не в счёт, - заспорила женщина. А через минуту уже все портреты включились в спор на тему: «Какой же портрет можно назвать живым? И сколько должно умереть человек: все, кто изображён, или достаточно половины?».
На мальчика в пылу спора перестали обращать внимания, и Итон незаметно проскользнул к директорскому столу и так, чтобы даже случайно портреты ничего не увидели, приклеил снизу столешницы на обычную жвачку изобретение близнецов и включил его.
После этого, мальчик быстро просмотрел лежащие на столе бумаги, но, не обнаружив ничего интересного или хотя бы понятного, огляделся в поисках чайника и лимонных долек (все знали, что профессор их обожает). Найдя искомое на подоконнике, Итон добавил в чай директору несколько капель сыворотки. Подумав, он вылил полбутылька в сахарницу, а оставшуюся часть - на лимонные дольки, после чего воспользовался просушивающим заклятием, посчитав, что всё равно часть зелья впиталось, и оно должно подействовать.
- Эй, мальчик, хочешь исправить оценки, копия журнала в нижнем ящике, - подсказал ближайший портрет, которому, видно, надоело спорить, и он опять переключился на студента, незаконно проникнувшего в директорский кабинет.
- У меня хорошие оценки, спасибо, - отказался мальчик. Несколько разочарованных вздохов были ему ответом.
- Тогда, может, хочешь стащить шляпу или меч Гриффиндора? Или слабо? - поддел мужчина в зелёной мантии.
- Зачем мне они? - удивился мальчик.
- Но ведь зачем-то ты пришёл сюда? - пропустившие всё самое интересное портреты пытались понять: что хочет мальчик? Ну не лимонные же дольки он собирается украсть у директора? Стоит только заикнуться, и Дамблдор готов был любого так обкормить этими дольками, что человек потом всю оставшуюся жизнь на них смотреть не сможет.
- Хотел поговорить с директором, - без зазрения совести соврал Итон, поняв, что директора его манипуляций не заметили, - А вы разве не должны ругать нарушителей, а не подсказывать им?
- Да как ты мог подумать? Да разве мы? А ты сам попробуй провисеть тут пару сотен лет! - охваченные праведным гневом, возмущались портреты.
- А почему ваша семья не живёт в доме на Гриммо, а отдала дом этим Уизли? - Финеас единственный был абсолютно бесстрастен. Шум тут же прекратился, и директора стали следить за разговором.
- Крёстный говорил, что он в Лондоне, а мы не хотим жить в городе, - просто ответил мальчик, - А если я сейчас уйду, вы скажите Дамблдору, что я был?
- Обязательно, это ведь наша обязанность: следить за кабинетом и помогать действующему директору, коим на данный момент является господин Дамблдор, - гордо выдал один из портретов.
- Тогда я остаюсь, - к изумлению директоров, сказал мальчик.
Чтобы убить время, он стал осматривать кабинет. Вдруг его привлёк какой-то звук. Повернувшись, мальчик увидел красивую огненно-красную птицу, которую, видимо, разбудил шум в кабинете.
- Ты кто? - Итон, заворожено глядя на птицу и улыбаясь, стал подходить к ней, шепча, - Не бойся, я не причиню тебе зла. Ты же феникс? Я видел рисунок в одной книжке. Я прав?
Птица издала тихий звук, словно приободряя мальчика и говоря, что он прав. Подойдя, Итон осторожно провёл по перьям.
- А это что? Можно? - увидел он на жёрдочке золотую табличку. Надпись мешала разглядеть правая лапа феникса, который держался за жёрдочку в том месте. Словно поняв его, птица чуть отодвинулась, и мальчик прочёл вслух, - «Фоукс - феникс величайшего волшебника всех времён Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора», - кто-то из портретов закашлялся, когда он читал, но мальчик не обратил на это внимания, смотря в глаза птице, - Так тебя зовут Фоукс? Какой ты красавец!
- Мистер Блек?
Итон вздрогнул и, потеряв равновесие, сумел только немного скорректировать своё падение, чтобы не упасть на феникса или дракончика, который, почувствовав его страх, прижался к его груди. Раздался грохот, небольшой столик, на край которого и упал мальчик, перевернулся, все приборы, стоящие на нём, полетели на пол и в юного слизеринца, который чудом успел прикрыть голову (и, почему-то, сердце) и не получить по голове столешницей.
- Профессор, простите, я хотел поговорить с вами, - пролепетал мальчик, когда понял, что всё, что могло, уже упало и разбилось, - Простите, я не хотел, - нерешительно открыв глаза и осмотрев устроенный погром, виновато сказал подросток.
- Я бы хотел поговорить с вашими родителями, - «Вот и подвернулся повод вызвать моего шпиона» - мысленно потёр руки Дамблдор, - Сегодня. Вы не могли бы назвать адрес, по которому мне отправить письмо?
- Простите, но я не помню адреса, - честно сказал мальчик. Да, на самом деле, его и не было, просто «дом Блеков» и всё. «А это разве можно считать настоящим адресом?» - вспомнил мальчик адреса большинства домов, где обязательно было название улицы и номер дома, а в больших домах - и квартиры. «Хотя, у Лоренца тоже просто «Малфой-менор», а у Мэри - «Нора», может, «дом Блеков» и есть адрес?» - засомневался мальчик.
- Ты когда-нибудь путешествовал с помощью летучего пороха? Как ты называл свой дом?