– Сэр Феникс…
С его покрасневших повязок то и дело капала кровь, из-за чего лицо Феникса побледнело, а губы стали синими. Феникс действительно был при смерти и готов был это принять. Однако Ирен не хотела терять своего преданного рыцаря.
– Этот инцидент произошел, когда сэр Феникс лежал в лазарете, а потому Вы не несёте никакой ответственности.
– Нет! Это моя вина. Это лишь доказывает, что я плохо позаботился о безопасности замка…
– Сейчас же успокойтесь! – прокричала Ирен, от чего ошеломлённый Феникс тут же заткнулся.
Впервые за всю свою жизнь он видел, чтобы его госпожа повышала голос.
– Во всём виновата только я. После того, как сэр Феникс получил травму, я не захотела увеличивать количество стражи. Вы не несёте никакой ответственности, поэтому встаньте и, пожалуйста, позаботьтесь о своей ране. Мне будет очень грустно, если следом за Дораном покинете меня и Вы, – твёрдо произнесла первая леди Уинстона.
– Моя госпожа…
Упрямство Феникса наконец было сломано, и он, покачав головой, спросил:
– Значит, это опять Церковь Ятана? Они хотели принести Вас в жертву?
– …
Вспомнив холодные глаза Малакуса, Ирен невольно вздрогнула. Страх смерти, который она уже дважды испытала, был настолько ужасен, что она попросту не смогла бы вынести этого снова.
– Я потеряла сознание, а когда очнулась, увидела человека…
Это был Шестой Слуга, Малакус, – подрагивающим голосом рассказала Ирен.
–Ч-что!?
Услышав эти слова, рыцари попросту подскочили на месте.
– Один из слуг Ятана осмелился вторгнуться в Уинстон?
– Кажется, Церковь Ятана объявила Уинстону настоящую войну!
– Это непростительно! Мы должны обо всём рассказать графу Стейму и собрать всю нашу армию, чтобы раз и навсегда покончить с этим!
– Нет, но… – внезапно пробормотал Феникс, прервав возгласы своих подчинённых. Он ощущал некое чувство несоответствия. Слуги Ятана были необычайно сильными, а Малакус славился особой жестокостью. Итак, если его целью стала Ирен, у неё не было ни единого шанса сбежать.
– Кто же тогда спас госпожу?
Лишь немногим девушкам, похищенным Церковью Ятана, удавалось вернуться домой. Одной из них была Ирен, некогда спасённая Дораном. Однако Дорана больше не было…
«Если противник – один из Восьми Слуг, даже Доран не смог бы так просто спасти её».
Человек, спасший Ирен, должен был обладать огромной силой. Но разве здесь, в Уинстоне, был такой человек?
– Вот этот молодой человек.
– А-а?
Феникс медленно повернулся в указанном направлении, а затем поражённо застыл на месте.
– Ха-ха, привет.
– Ты…?
Это был Грид. Однако Феникс знал его как великого кузнеца, а не как воина. Так каким же образом он смог спасти Ирен? Да ещё и из лап Малакуса!
«Он использовал свою голову? Однако он не выглядит особо умным…».
– Мистер Грид очень силён. Вместе со своими спутниками он убил Малакуса, после чего спас меня и разгромил оставшихся фанатиков. Он – настоящий герой, – пояснила Ирен.
– … Моя госпожа?
Феникс увидел, что Ирен смотрит на Грида каким-то странным взглядом. Обычно так смотрят невинные девушки на свою первую любовь. Какое-то время рыцарь пребывал в замешательстве, но вскоре поднялся на ноги и внимательно посмотрел на Грида.
Поскольку на данный момент они находились в безопасной зоне, Грид снял всю экипировку, вернувшись к своему неряшливому облику. Однако Феникс не мог не заметить многомерную природу Грида. Он не понимал почему, ноэтот человек определённо был не таким простым, каким казался на первый взгляд.
«Если подумать, он ведь не просто так пользуется такой безупречной репутацией… Должно быть, он попросту скрывает свою истинную личность. Может быть, кузнечное дело – это всего лишь его увлечение… Однако у него слишком потрясающие навыки, как для любителя… Нет, должно быть, он и вправду сумел развить разносторонние навыки».
Убедившись в логике такого вывода, Феникс произнёс:
– Спасибо! Ты – истинный спаситель нашей госпожи и всего Уинстона… Я никогда не забуду твою милость!
По сравнению с тем, что было раньше, отношение Феникса кардинально изменилось. И Грид, наконец-то, увидел долгожданное информационное окошко.
«Отлично!».
Задание оказалось куда легче, чем ожидалось, а награды прямо-таки грели душу.