Через год на свет появился Семён, который в нашем с вами воображаемом парке идёт третьим и держит за руку мать. В тот холодный мартовский день Семёну исполнилось всего девять.
От мамы мальчику досталось почти всё, как казалось многим: белые волосы, веснушки и кожа, чуть темнее, чем у мамы. Эволюционировал. В то время в целом тот, кто не эволюционировал, жил не так хорошо, как мечтал.
Необычность семьи Морозовых заключалась в том, что уживались в ней три абсолютно разных человека: тренирующий молодых спортсменов меланхоличный отец, вкалывающая в ателье на состоятельную однокурсницу, соседку по комнате импульсивная мать и предоставленный самому себе и своим фантазиям маленький девятилетний интроверт Семён.
Большую часть времени с ним проводили на тот момент ещё живые дедушка и бабушка по папиной линии. Очень часто он был свидетелем спора: какая из наук, физика или математика, является царицей. Он мало что понимал тогда в этом, но наблюдать без смеха за этим было нельзя.
К родителям мамы маленького Семёна отправляли только летом на пару недель. Там он бегал по картофельным полям, ел ягоды, пил свежее молоко и игрался с собаками и кошками во дворе дома. В принципе, компания дедушек, бабушек, собак и кошек его устраивала, но случались ситуации, когда на некоторые вопросы он хотел бы получить ответы именно от мамы и папы, которые обращали на него особенное внимание только в один день за весь год – в день его рождения.
Родился он в начале марта, Рыбы по гороскопу. Именно этот день мы выбрали, когда решили представить эту семью в парке. Это день его десятилетия. Разменял первый десяток. Сейчас любой, увидевший эту семейку на улице, назвал бы их хипстерами. Тогда же это была среднестатистическая, постоянно занятая добыванием денег семья трудяг, решившая в день рождения сына прогуляться по главному парку города, держа за руку любимое чадо и список людей в уме, кому долги ещё не отданы.
К сожалению, время, история и политические решения вносят существенные изменения в жизни людей, пытающихся строить своё счастье. Не так оказалась радужна карьера тренера, не так просто работа швеи, красный диплом помогал мало. Это была середина девяностых, такое было время, другого мы не знаем. Ведь так? Или не так?
Чем старше становился Семён, тем более очевидны стали некоторые вещи. За два года, когда Семёну было двенадцать и тринадцать лет соответственно, его семье пришлось похоронить и бабушек, и дедушек, которых он так сильно любил. Так он понял и впервые осознал, что людям свойственно умирать, и этот факт оказал сильное влияние и впечатление на его укрепляющееся Я. К гробам его не подпускали, и он для себя придумал историю, что бабушки и дедушки уехали далеко, где много денег, чтобы потом пригласить всех к себе в гости, но пока не дают о себе знать, чтобы, как говорил дед, не сглазить.
Дом в деревне продали, чтобы закрыть часть долгов. Ездить было больше некуда. Чем старше он становился, тем больше открывались его глаза на так называемую правду жизни.
Так, например, к четырнадцати годам он понял, что котят не раздают, а просто отдают сразу в коробке соседке, которая «знает, что с ними сделать». К пятнадцати годам он стал догадываться, что и его особо никто не любит и не любил, кроме бабушек и дедушек, которых уже нет рядом, и кошки, которую они забрали из деревни с собой.
В шестнадцать он понял, что любить его больше совсем некому, он остался один: кошка ушла. В семнадцать он не мог понять, почему и за что он всё-таки любит этих двух совсем незнакомых ему сожителей, которые ходят почему-то на родительские собрания. Почему ему так хочется, чтобы они подходили к нему чаще, интересовались проблемами, помогали искать ответы на вопросы?
Учился он почти на отлично, уроки деда с бабушкой даром не прошли. Но даже сидя дома, готовясь к вступительным экзаменам в политехнический университет, он стал чувствовать в минуты напряжения и усталости невыносимую и немую обиду. Когда отец заходил домой, Семёну казалось, будто холодный воздух с улицы пронзал его, словно тысячи шпаг, донося по воздуху из коридора в комнату приветственные слова отца: «Живой там ещё?» Пытаясь шутить, Семён отвечал каждый раз одинаково: «Судя по количеству родимых пятен на моём теле, скоро обнаружат рак, потерпи чуть-чуть!» Отец, как правило, негромко смеялся, чтобы сын не услышал, шёл к холодильнику, разогревал вчерашнюю еду и садился перед телевизором смотреть всё, что смотрится.