Она смягчилась.
— Сорри. Нашло немного, — протянула руку. — Дай пять.
Столяров повернулся и посмотрел на неё. Помедлил с пару секунд, потом протянул в ответном жесте. Их детский пароль и отзыв: сперва костяшками, потом раскрытой ладонью. Но сейчас, хлопнув по её пятерне, Столяров почему-то не убрал руку, а переплёл пальцы, удерживая.
Женя смутилась, вопросительно уставилась на него, но лицо его было в тени на фоне светлого окна, она ничего не смогла разглядеть. Не выдержав молчания, отняла руку и спрятала под простынку, которой накрывалась.
— Помнишь, — сказал Столяров хрипловато, — мы клялись, что будем дружить всю жизнь?
— Да-а.
Она довольно улыбнулась. Им было лет по семь, что ли. Ещё в первом классе. Они втроём собрались в «штабе» — у них был «штаб» в дворике неподалёку, и провели этакий то ли ритуал, то ли посвящение. Зачитали торжественным голосом: «Один за всех и все за одного» — и поклялись всегда дружить.
— Так вот, — он по-прежнему говорил чуть хрипло, будто с трудом. — Я пас. Выхожу из кружка.
Женя не поняла. Улыбка сползла с губ. В каком смысле «выходит»? Хочет сказать, что не будет больше с ними общаться? Почему? Обиделся на что-то?
Но прежде чем она успела накинуться на него с расспросами, дверь открылась: вернулась Алла Викторовна. Женьке тут же начали задавать тысячу вопросов и устраивать тысячу процедур, и Столяров слинял, отговорившись уроками.
6
Женя встретилась с Верой Корнелюк после занятий, и та сразу же пригласила её к себе. Жила блондинка, как выяснилось, недалеко от школы, в одной из «свечек»-многоэтажек, на шестнадцатом этаже. Жене ещё не приходилось бывать в квартирах, расположенных так высоко, так что в лифт она зашла даже с небольшой робостью. Но лифт оказался вполне обычным и быстро довёз их до места назначения.
Вера подвела Женю к тяжёлой на вид, обитой кожей двери. Открыла её — пахнуло чужим домом.
— Сейчас нет никого. Заходи. Пальто можно сюда повесить, — протянула гостье деревянную вешалку.
— Спасибо, — Женя вдела лёгкие плечики в пальто.
Вера ошибалась. Кто-то здесь был.
Как ни странно, Женя почувствовала это с порога. Едва заметное, рассеянное присутствие. Слабое, неоформленное, но живое. Словно дух квартиры, добрый домовой.
— Давай на кухню, — пригласила Вера. — Чаю будешь?
— Буду. Спасибо.
Дом Жене понравился. Не как возможное обиталище, а как чужое жилище — для неё самой здесь было, пожалуй, чуть мрачновато: огромное зеркало в раме цвета тёмного кофе, шоколадные обои с чёрными и бежевыми завитушками узора. Через полуоткрытую дверь — похоже, в гостиную — видна была солидных габаритов мебель, сделанную, не иначе, из дуба.
Кухня тоже оказалась под стать всему остальному. Светлее, чем прихожая и мельком увиденная гостиная, но тоже — величественная, словно пропитанная духом прежних поколений. Крепкий, четырёхугольный стол с тщательно выпиленным узором на ножках. Небольшая скатерть лежала на столешнице, на ней красовались вынутые быстрыми Вериными руками сахарница, вазочка с печеньем, две чашки с блюдцами в тон.
— Красиво у вас, — похвалила Женя. Присела на указанный стул, чинно сложила руки на коленях. Незримый взгляд охранителя дома ещё преследовал её.
— Это всё мама. Она постоянно всё украшает.
— И мебель — мама?
— А? Нет, мебель старинная, она от предков. С папиной стороны. Мама, наоборот, — Вера наконец завершила хлопоты, села напротив, мимоходом улыбнулась, — будь её воля, она бы всё тут совсем по-другому обставила. Часто жалуется, что приходится всё старое использовать.
— Мне нравится, — искренне сказала Женя.
— Спасибо, — Вера снова улыбнулась.
Чайник тихонько зашумел. Электрический чайник — Женин взгляд прошёлся по светлому бежевому боку, — удивительно неподходящий старинной, антикварной обстановке.
Незримое присутствие ощущалось теперь ярче, чем раньше, чем в прихожей. Будто призрак завис где-то между высокой кухонной стойкой и окном и пристально оттуда смотрит.
— Тебе сколько сахара? — спросила Вера, поднимаясь.
— Я с печеньем, — отказалась Женя.
Вера кивнула и наполнила две толстостенных высоких кружки, бежевую и кофейного цвета. Бежевую поставила перед Женей, вторую — ближе к себе.
— Извини за вчера, хорошо? — сказала она, заняв своё место. — Я не думала, что ты обидишься.
— М-м, — Женя помедлила. — Я сама виновата. Почему-то подумала, что ты хочешь надо мной посмеяться.
— Нет, я просто... Ну, не знала, как спросить. Когда про тебя услышала, сразу подумала...