И это была уже её ошибка.
Лорен не стала снимать чары с Маринки. Напала сама. Напала молниеносно, на ходу доставая оружие — тонкую длинную рапиру с изящным прикрывающим пальцы эфесом.
Женька даже не успела ничего сделать.
Пашка столкнул её с линии удара, обнял, загораживая собой. Женька закричала, почти увидев, как тонкое смертоносное лезвие вонзается в его спину, проходит насквозь, выныривая в груди, между рёбрами. Зажмурилась, выставила руки, хотя сама не понимала, что хочет сделать. В сознании билась одна мысль: пожалуйста, только не Пашка. Только не он. Лучше пусть умрёт она, и так уже фактически мёртвая.
Она с судорожным страхом ждала, что вот сейчас касавшееся её лица тёплое дыхание сменится такой же тёплой кровью. Но вместо этого раздался резкий протяжный визг, заставивший Женьку испуганно раскрыть глаза.
Скрежетало лезвие рапиры, выбивая серебряные искры из огромного щита, накрывшего Женю и Пашку. Лорен с другой стороны от него выглядела как карлица с большой головой и непропорционально длинными ногами.
— Здравствуй, дорогая, — сказал Никита, выпрямляясь в тесном пространстве между границей щита и стиснувшими друг друга в объятиях двоими. — Знаешь, ты просчиталась ещё в одном. Когда отправила её ко мне.
Лицо Лорен исказилось от отвращения и страха.
— Нет! — крикнула она. — Нет! Ты же умер!
— Это ты так думала, — сказал он и совершенно буднично, словно зачитывая по бумажке, добавил: — Пусть обращённый получит власть над обратившим, пусть обративший окажется во власти обращённого. Заклинаю вас вашими именами: Мила и... — он обернулся к Женьке.
— Лер, — выдохнула та.
Она ещё успела подумать, что странно, для такого коротенького заклинания не должно было потребоваться столько времени на подготовку. Потом поняла: дело было не в том, чтобы произнести эту фразу, а в том, чтобы настроить себя, как камертон, заставить звучать — и заставить менять реальность.
Подействовало это почти сразу.
Лорен словно потухла: исчезла рассыпающая блики рапира, опустились руки, лицо стало безжизненным и туповатым. Никита стоял молча, наблюдая за преображением, будто отдавал проигравшей дань уважения.
Женя оставалась настороже: подозревала, что это очередной трюк, попытка выманить их из-за щита. Даже когда Вейлир шевельнулся и окинул пространство изумлённым взглядом, и когда Маринка, чары на которой наконец истаяли, осела на пол, в глубине души Женя всё равно боялась, что это лишь западня, и Лорен только притворяется.
С почти беззвучным шелестом исчез щит. Зато на Лорен легла тонкая мерцающая серебристая вуаль, превратившая её то ли в прикрытый от пыли манекен, то ли припорошённую снегом статую.
Вейлир стоял хмурый, нахохлившийся, прятал руки в карманы. Смотрел на Лорен так, будто тоже ожидал подвоха.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил его Никита.
В ответ Вейлир лишь пожал плечами.
— Ты объяснишь мне, в чём дело? — Пашкино дыхание коснулось уха.
Женя кивнула. Ответила, не скрывая сомнения:
— Если смогу.
Вейлир обернулся к ним, и Женя поспешно отвела глаза. Поймала себя на том, что опасается привлекать его внимание.
Что если он теперь попытается заставить её уйти вместе с ним? Убить Пашку? Лорен теперь подчиняется ему, он так же просто может натравить её, как сама Лорен до этого натравливала Маринку.
И Женя до сих пор не понимала, почему он вызвался обменять её свободу на свою?
Он же не мог знать, что Никита нашёл способ отзеркалить привязку, и уж точно не догадывался, что Женьке известно истинное имя Лорен. Она и сама не была в этом уверена. Значит, думал, что по-настоящему окажется в чужой власти. И всё равно вызвался на обмен.
Ей казалось, что невидимое напряжение между ними всё нарастает, комариным звоном заполняет пространство. Или это звенело у неё в ушах?
— Надо помочь ей, — Никита указал острым подбородком на Марину.
Женька подскочила, хотела броситься к подруге, но затопившая слабость не позволила пройти и двух шагов. Пошатнувшись, она упала в подставленные руки Никиты.
— Ах ты ж божечки. Ещё и эта, — тот завертел головой, будто в поисках помощи.
Пашка молча вынул Женьку из его объятий. Прижал к себе.
Вейлир смотрел на это молча, недобрым тёмным взглядом.
— Лорен. Маринка привязана к ней. Надо что-то сделать, иначе она умрёт, — с трудом произнесла Женя. В ушах шумело, она была на грани обморока. Или на грани исчезновения?