«Поверни».
Женя ухватилась ногтями за тоненькие шляпки, осторожно повернула. Гвоздики подались легко, и когда она справилась, щель стала гораздо заметнее. Так, что не составило труда подцепить её и открыть.
— Мамочки, — прошептала рядом Вера.
В тайнике размером с поставленную стоймя коробку из-под конфет, плотно упакованные, покоились деньги. Женя никогда не видела столько сразу — пачки долларов и евро, тщательно перевязанные, сложенные в прозрачные пластиковые пакетики — каждая стопка отдельно.
— Боже, сколько тут... — Вера медленно достала несколько штук.
Женя разволновалась. Отошла подальше, чтобы не смущать. Там где на сцену выходят деньги, надо быть очень осторожной. Мало ли потом обвинят, будто присвоила часть.
Хотя, конечно, Вера не похожа на человека, который станет так делать.
— Жень... — та обернулась, не отходя от шкафа. Глаза на мокром месте, вот-вот расплачется. — Спасибо. Это он копил-копил... Нам с папой говорил всегда, что после смерти нам достанется. А сказать не успел, внезапно... Спасибо.
— Да я что...
Это не ей — Вейлиру надо спасибо говорить.
А тот завис уже где-то в стороне, у окна, и старческая фигура рядом с ним вдруг стала виднее. Верин дедушка кивнул Жене, проплыл через всю комнату и коснулся исхудалой рукой головы внучки. В этом движении было столько любви, столько ласки, что у Жени вдруг перехватило горло. А Вера ничего не замечала и, наверное, не чувствовала. Она плакала, прижимая к груди пакетики, как новорождённого младенца, плакала беззвучными огромными слезами.
Дедушка обернулся к Жене. Посмотрел внимательно. И вдруг склонил седую голову, а правую руку прижал к сердцу.
Перевода не требовалось. Это была благодарность.
Вот только Женя ничего не могла сказать в ответ. Ей стало вдруг очень жалко и Веру, и её дедушку. Она сморгнула и удивилась, когда на щёки капнула горячая влага.
«Не грусти о нём. Теперь он свободен».
Женя почти забыла, что Вейлир ещё здесь. Она перевела на него взгляд и кивнула. Странно, но она впервые видела на его красивом неподвижном лице отблеск какой-то эмоции. Вина? Неловкость? Желание утешить?
Если так, то всё это нужнее Вере.
Впрочем, блондинка понемногу успокаивалась. Сложила деньги обратно в тайник, извинилась и предложила пойти на кухню. Женя согласилась. Было неудобно оставлять Веру в явно растёрзанном душевном состоянии.
Но перед этим Вера убежала в ванную комнату умыться, а Женю на пороге кухни остановил Вейлир.
«Я ухожу. Это всё, что ты хотела?»
«Да... спасибо».
Странно разговаривать с призраком. Странно благодарить его за помощь — как будто попросила соседа прибить полочку. Странно видеть его перед собой — неподвижно висящего в воздухе парня, непринуждённо сложившего руки на груди.
Вопрос задался сам собой.
«Ты расскажешь мне, кто ты? Ты...» — она хотела спросить: «живой человек?» — но язык не повернулся.
Вейлир смотрел на неё, не отвечая. Потом покачал головой:
«Ещё рано».
И вдруг наклонился — так близко к ней, что Жене показалось, будто он хочет её поцеловать. Какой-то краткий миг, не дольше биения сердца, она заворожённо смотрела на переливы цвета в рыжевато-зелёных радужках его глаз — а потом, ощутив на губах его дыхание, отпрянула.
На бесстрастном лице мелькнула тень усмешки. И висящий в воздухе светловолосый парень рассыпался жёлто-зелёными искрами.
Ушёл.
Женя размашисто перекрестилась. Атеизм атеизмом, а святой крест не повредит. Ей показалось, или Вейлир действительно пытался её поцеловать? Дыхание на губах — она ведь точно это ощущала. Значит ли, что ощутила бы и поцелуй? Как будто на самом деле?
Если на то пошло, надо было попробовать его потрогать, хотя бы схватить за руку.
И ещё в мозгу колыхались какие-то смутные воспоминания: Вейлир склоняется над ней, они оба обнажены, он нежно касается её кожи губами...
К щекам явно прилила кровь. Женя накрыла их ладонями и уставилась в пространство.
Почему она вообще его видит? Почему это происходит с ней? С атеисткой до мозга костей, логиком и прагматиком?
И кто он вообще такой? Раз может общаться с умершими — может быть, он тоже... не совсем живой?
7.1
Разумеется, стоило Жене пообещать себе, что в следующий раз она вцепится в Вейлира, как блоха в собаку, и ни за что не отпустит без чётких ответов, как он тут же перестал являться. И странных снов тоже не было, и пророческих видений, и галлюцинаций. Жене даже начало казаться, что она всё это придумала. Впрочем, когда настала суббота, Вейлир и все связанные с ним мысли вылетели из головы, как по волшебству.