— Вы сёстры? — не выдержав, полюбопытничала она.
Вблизи Женя видела, что девушки не так похожи, как показалось на первый взгляд. Не близняшки точно. Но в ответ на её вопрос Габин почему-то расхохотался, а у девушек на лицах появилось одинаковое презрительное недоумение.
— Ты чё, слепая? — спросила Лена, возмущённо надувая губы. — Не видишь, что мы вообще не похожи?
- Герман, вечно ты наприглашаешь всякую серость, - поддакнула и Мила. - Зачем тут эта тощая мымра? Ни сисек, ни рожи.
От возмущения и неожиданности Женя не сразу нашлась с ответом. Открыла было рот, чтобы отбрить их, но поймала взгляд Габина. Тот ржал в голос. Подмигнул и с удовольствием произнёс, обращаясь сразу к обеим девушкам:
— Молчали бы, инкубаторские.
Если бы на его месте была бы Женя, её бы, наверное, заживо съели. Или поджарили тут же, в камине. Но это был Габин, поэтому Мила с Леной лишь засмеялись и стали его поддразнивать.
Странные особы.
В честь праздника или нет, но сегодня Габин побрился тщательнее, чем обычно. И костюм сидел неплохо — Габин вообще часто носил костюмы, даже в школе, появляясь в них с достоинством короля. Ему пытались подражать, но то ли костюмы были не те, то ли поведение — разница бросалась в глаза.
Пристальный взгляд «золотого мальчика» Женьку немного смутил. Чтобы скрыть это, она обратилась к Столярову с каким-то пустячным вопросом — а тот почему-то опять был не в духе, отвечал отрывисто и недружелюбно. Женя снова пожалела, что приехала.
И тут ей в руки всунули бокал с чем-то золотисто-прозрачным и шипучим. Шампанское.
— Прошу внимания, — Габин встал и постучал ногтями по столу. — Так как мы сегодня собрались здесь по случаю юбилея у нашего дорогого друга, — он указал вальяжным жестом на Михаленко — тот набычился, будто услышал что-то неприятное, — предлагаю отметить это небольшой игрой.
Женя насторожилась. А с другой стороны комнаты послышались негромкие, с паузами, хлопки. Севостьянов сидел в кресле, закинув ногу на ногу, буравил Женьку немигающим взглядом и аплодировал.
— Правила простые: по кругу пускается фант. Вот они, — Габин приподнял небольшую вазочку с крышкой. Приоткрыл, показал собравшимся. Внутри лежали бумажки с написанным от руки текстом. — Каждый должен его выполнить. Если отказываешься, получаешь штрафной. Игорян.
Севостьянов жестом фокусника выудил из-под кресла пузатую бутыль. Судя по плескавшейся в ней прозрачной жидкости — с водкой.
— Стопочку водочки, — подтвердил Габин и выставил на стол хрустальный стаканчик. — Или можешь передать свой фант другому. В обмен на желание.
Похоже, большей части присутствующих игра была знакома. Мила с Леной жеманничали, наперебой кричали, что от водки у них болит голова и пусть за них пьют парни. Михаленко сидел, как был, сжав кулаки, чуть подавшись вперёд. Женька с начала вечера слышала от него только одно отрывистое «спасибо» — когда отдавала ему наушники, подарок, который они втроём купили вскладчину.
Она покосилась на Столярова и не удивилась, поймав встречный взгляд.
— Можно уйти, — шепнул друг.
Женя пожала плечами. Водку пить она, конечно, не собиралась, но штраф и должен быть неприятным.
Игра так игра. Вот только что у них там за задания...
— Итак, первый фант, — Габин с довольным видом потряс вазочку, а потом, как официант, предлагающий откушать экзотическое блюдо, протянул её Жене, предварительно сняв крышечку. — Пусть выберет прекрасная дама, тем более она новенькая в нашей компании.
Он выглядел так невинно, что в Женину голову невольно закрались подозрения. Но все смотрели на неё, вазочка с бумажками висела прямо перед её носом, и Женя запустила туда руку.
Вытащила и прочитала вслух:
— Первый... — и понизив голос, чувствуя, как щёки заливает румянец, — секс... Когда и с кем...
— Отлично, — Габин закрыл вазочку и вернул её на стол. — Каждый говорит, во сколько лет он потерял девственность и как это было. Кто вытащил фант, тот и начинает.
Он ухмыльнулся Жене. Она невольно отвела взгляд.
Вот это начало. Что ж там ещё за вопросики?
Впрочем, надо что-то отвечать...
— Ни во сколько, — сказала она смело. — И ни с кем. Следующий?
Реакция была предсказуемой: Севостьянов засвистел, Лена с Милой захихикали, послышались всякие пошлые шуточки, мол, «до свадьбы бережёт» и «хочет продать подороже».