— Разве у нас есть другой выход? От неё не спрячешься, придётся сражаться. Или она нас, или мы их.
«...Ты права, — послышалось после паузы. — Только будь осторожна. Пока мы в её власти, поле сна навязывает нам её волю. Несвойственные действия. Не наше мышление. Не во всём, конечно, но в ключевые моменты. Будь начеку».
Аста кивнула. И снова вспомнила серьёзный, решительный взгляд Носэ — напарника той девчонки. Вот уж кому не страшна смерть. Вейлир как-то говорил, что у них нет индивидуального сознания, каждый «заяц» — лишь часть общего.
— А кстати, где ты? — спохватилась она. — Почему я тебя не вижу?
Если Вейлир всё ещё прячется под слоем, может, это выход? Если голубоглазая девчонка не смогла заставить его показаться?
Однако ответ застал Асту врасплох.
«Я... вокруг тебя».
— В смысле? — она даже огляделась. Никого — над головой далёкое синее небо, рядом плещется вода, по берегам — яркая густая поросль. — Ты что, рыба? — в этом вопросе прозвучал почти священный ужас. Как можно рассчитывать на победу, если твой напарник — рыба?
«Почти. Я река».
Немногим лучше.
«Ты знаешь, жрица какой стихии ты по условиям этого сна?»
— Догадываюсь, — пробурчала она.
Сосредоточилась. Позвала — осторожно и тихо. Чудовище было тяжёлым, непослушным, неповоротливым. Отзовётся ли?
Далёкий отклик прогнал волну. Струи воды плеснули вверх, скрутились в чешую. Водоросли нарисовали на ней узоры, рыбы легли серебряным блеском. Из глубокого, тёмного речного русла поднялся древний змей.
Раскинув руки, Аста балансировала на спине дракона. На зелёном, блестящем, плотном теле реки.
«Будь осторожна».
— Не беспокойся!
15
Декорации, как часто бывает во сне, сменились внезапно. Только что Аста, ликуя от собственного могущества, летела над зелёными лугами, как теперь уже шла по пустынному сумрачному залу, освещённому лишь светом из высоких узких окон справа. Шла неторопливо, уверенно, впечатывая шаг, и ритмичная поступь отдавалась от пустых, лишь изредка украшенных гобеленами стен.
Платье на Асте тоже сменилось. Теперь она была одета в голубой шёлк — юбка, по-прежнему пышная и длинная, подметала каменный пол, а грудь, приподнятая корсетом, лежала в вырезе, как яблочки на блюде.
Но себя Аста оглядела только мимоходом. Её куда больше заботило, куда делся дракон и что она вообще делает в этом зале.
— Вейлир? — шепнула она одними губами.
Ни остановиться, ни броситься к окну не получалось. Видимо, сценарий сна такое поведение не предполагал.
«Здесь».
Ответ исходил из амулета, удобно устроившегося в ложбинке меж грудей. Большой сапфир на золотой цепи мерцал и переливался внутренним светом.
— Это опять её воображение?
Едва Аста спросила, как сама увидела хозяйку сна. Девушка восседала на возвышении в конце зала — теперь было ясно, что это тронный зал, — удобно устроившись в небольшом кресле с высокой спинкой и вырезанной наверху коронкой. За креслом — троном — справа и слева свешивались огромные полотнища, по всей видимости, с гербами или символами власти. А рядом с троном, по левую руку от «королевы», стоял «заяц» Носэ.
Аста остановилась в нескольких шагах от ступеней к трону. Успела мысленно возмутиться тому, что от неё, кажется, хотят поклонов или реверансов, но тревога была преждевременной. Вместо этого её персонаж подбоченился и свысока заявил:
— Что тебе нужно от меня, жрица воздуха?
Это было как захватывающее кино. Кинофильм в «три-дэ», или даже «четыре-дэ», «пять-дэ», когда не только видишь объёмную картинку и слышишь звуки со всех сторон, но можешь чувствовать и запахи, и прикосновения.
Абсолютная реальность.
Впрочем, для Асты это и было самой настоящей реальностью, вот только управлять своим поведением она могла не всегда. Сейчас по сценарию, видимо, разыгрывался парламентский визит, в ходе которого стороны обменивались совсем не парламентскими выражениями. Аста оскорбляла противницу-жрицу, та не оставалась в долгу, обвиняя Асту во всевозможных грехах. Почему-то упор в претензиях шёл на то, что жрица воды позарилась на Носэ, и Аста со страхом почувствовала, что действительно начинает поглядывать на «зайца» с какой-то тоскливой страстью.
Чёрт. Похоже, в этом фильме ей отведена роль несчастливой соперницы.
Чем дольше длилось представление, тем больше Аста сомневалась. Сможет ли она и впрямь убить хозяйку сна? Представится ли момент? А вдруг следующим, что придумает эта «королева», будет сцена её, Асты, казни?