— Ты обманул меня!
— Я? Я тебе ничего не обещал.
Он говорил свысока, недобро усмехался и вместе с этим поглаживал большим пальцем контур её лица. Безотчётно или, наоборот, отлично сознавая, какое это оказывает воздействие — Аста не знала.
— Не трогай меня.
— Иначе что?
Мурашки сбегали вниз по рукам, по груди, по животу. Где-то в глубине тела рождался знакомый жар. И тут Асте на ум пришла одна мысль. Козырь.
Всё равно рисунок и память друга придётся уничтожить. Пашку нельзя подвергать опасности, да и нет смысла встречаться с ним, ведь всё равно ничего из этого не выйдет. Как ни жаль... как ни хотелось бы ещё раз его увидеть, поговорить, погреться немного в лучах его интереса — нельзя.
Но Вейлир не знает об этом решении. Значит, это можно использовать против него.
— Сделка. Давай заключим сделку, — она снова посмотрела ему в глаза — упрямо и сердито.
Вейлир убрал руку. Вскинул брови:
— Я тебя слушаю.
— Ты не прикасаешься ко мне, это раз. Говоришь, зачем я тебе нужна, два. И три, помогаешь мне освоиться тут, а не держишь на привязи, как собачонку. И тогда я сотру «якорь».
17.4
Он должен согласиться. Он просто не может позволить ей и дальше исчезать так из его мира. А с «якорем» ей не потребуется никакого разрешения.
Вейлир не спускал с неё глаз. Наконец спросил:
— А если я его просто уничтожу?
Аста не сразу поняла: он имеет в виду не «якорь». Он говорит о Пашке.
— Не сможешь.
Это был блеф. Блеф, но основанный на логичном предположении: если бы он мог Пашку убить, ничто не мешало ему сделать это раньше. Вейлир не стал бы выяснять, спала с ним Аста или нет. И была ещё одна мысль, сродни последней надежде — ведь должна же и на старших быть какая-то управа. Какие-то законы, которые нельзя нарушать.
Вейлир не опровёрг и не подтвердил её слова. Вместо этого сказал довольно мирно:
— Дурочка. Если там и правда «якорь», если это предмет, тебя же затянет намертво. Хочешь стать привязанным духом?
— А что, сейчас я свободна, как ветер? — огрызнулась Аста.
Фраза Вейлира её, однако, встревожила. Если это правда, значит рисунок действительно необходимо уничтожить. Стать привидением прельщало Асту ещё меньше, чем перспектива так и не выбраться из Вейлирова мирка.
— Ладно, — он отвернулся и отошёл. Остановился на берегу пруда, заложил руки за пояс.
Она уже думала, он больше не произнесёт ни слова, но через минуту Вейлир, не оборачиваясь, спросил:
— Тебе это настолько неприятно? Быть со мной. Я тебе неприятен?
Аста закусила губу. Вопрос прозвучал как-то двусмысленно. И что на это ответить?
— Ты слишком мало мне говоришь, — сказала она наконец. Тоже подошла к пруду и села — немного поодаль от Вейлира.
— А что я должен тебе говорить? Ты ни хера не помнишь.
Неожиданно разговорное, современное слово так не вязалось ни с Вейлиром, ни с волшебным миром вокруг, что на миг Асте показалось, что они в обычном городском парке, а их разговор — обычная разборка влюблённых.
— А что я должна помнить? — холодно спросила она.
Вейлир только отмахнулся и уставился в водное зеркало. Аста ещё немного посверлила взглядом его спину. Всё это звучало так, как будто теперь он решил обидеться.
Впрочем, она уже понемногу догадывалась: какие-то причины для этого у него были. Вейлир существовал раньше в их мире. Знал её, а может, и Пашку. Просто они забыли его.
Он сам заставил их забыть его.
А теперь обвиняет в том, что Аста ничего не помнит. Да уж, логика на высоте.
— Так ты согласен? — поторопила она его. — Ты выполнишь мои условия?
— Отстань. Не буду я тебя трогать, — «пока сама не захочешь», прослеживалось в недосказанном.
— Мне нужна гарантия. Кто-то третий. Чтобы не вышло как «слово дал, слово взял».
— И кто? — Вейлир повернулся к ней и снова чуть свысока, как глупой малявке, ухмыльнулся. Видно было, что он не ждёт услышать ничего толкового.
Аста сперва подумала о Миле, а потом, совершенно внезапно, её озарило. Она смело взглянула ему в лицо:
— Зубастая Лорен.
Она боялась, что у этой «Лорен» тоже тысяча имён, как у многих старших, но Вейлир явно понял, о ком идёт речь.
Он напрягся и сощурил глаза:
— Откуда ты её знаешь? Кто сказал тебе о ней?
— А это уже неважно.
— Ты не понимаешь, с кем хочешь связаться. Эта женщина...
— Неважно, — повторила Аста.
— Ты не понимаешь. Ей нельзя доверять. Она самый последний человек, которого стоит просить об услуге. Говорю тебе, ты пожалеешь об этом. Выбери кого-нибудь другого.