Тут Никита покачал головой:
- Право — возможно, но смысл? Нет. Если бы ты и осталась, вряд ли бы из этого вышло что-то хорошее. Максимум — зависла бы в промежуточном состоянии, призраком, ни живая ни мёртвая.
Ни живая ни мёртвая. Эта фраза заставила сжаться что-то глубоко у неё внутри.
- Мне сказали, что я умерла... так это правда?
Никита встал. Аста напряглась, не зная, чего ожидать, но он всего лишь отошёл к секции и начал заваривать чай.
- Всё не совсем так, - сказал он через пару секунд. - Большинство старших сначала умирает, а потом получает способность видеть и слышать старших. До этого взаимодействие возможно только во сне. Поэтому да, абсолютное большинство старших — единожды умершие души. Но, насколько я понимаю, ты ведь не была при смерти? - он повернулся.
С заварником в одной руке, в своём киношном наряде, на этой современно-техничной кухне он смотрелся удивительно чужеродно.
- Не была. Я ничем не болела, если ты об этом. И машина меня не давила. И кирпич на голову не падал. Разве что я сама не заметила, - Аста нервно усмехнулась.
По кухне поплыл аромат чая. Кажется, малина и лимон. Ещё с полминуты — и на мраморную столешницу встали две кружки: чёрная и белая. Вместе они образовывали надпись «LOVE», «LV» на чёрной и «OE» на белой.
- Попробуй, - Никита кивнул на белую.
Аста несмело придвинула её к себе и для начала понюхала. Вкусно. Вкусно, но к аромату вполне обычных, земных малины и лимона примешивался ещё один аромат. Или не аромат, а — цвет?
Ей пришлось хорошенько приглядеться, прежде чем она уверилась: чай мерцает. Мерцает знакомым золотистым светом, как... как нектар с дерева в саду совета.
- Что это такое?! - Аста отставила кружку.
Никита удивлённо вскинул брови - чёткие, словно вырезанные по трафарету. Засмеялся:
- Пей, не бойся. Это святая вода.
- Святая вода?!
Похоже, её реакция доставила ему немалое удовольствие, потому что смеялся он долго. Наконец подтвердил, вытирая выступившие слёзы:
- Святая-святая. А ты святая простота. Старшие питаются энергией, а энергия веры одна из самых сильных. Неужели не видела на их собраниях, как они хлещут свой энергетический нектар вёдрами? Это их единственная еда и валюта.
Видела. Даже больше — пила, и это помогло ей прийти в себя, скинуть морок Вейлира.
Она рассказала об этом Никите, и тот без удивления кивнул:
- Новорождённый старший обычно полностью зависит от того, кто его обратил. Это какой-то естественный механизм, помогает не сойти с ума, пока ты привыкаешь к миру. Потом, когда энергетический баланс уравновешивается, потихоньку начинаешь соображать. А поначалу это как сделка: защита в обмен на полное подчинение. Но, насколько я понимаю, у тебя с этим товарищем так и не произошло полной привязки, верно? Если бы привязка была полноценной, глоток нектара ничего не изменил бы.
- Ну... наверное, да, мы не пара. И никогда не были парой. Я не люблю его, а он меня. Вот только... почему-то меня очень сильно тянет к нему, - говорить об этом парню было очень неловко. Аста опустила глаза и представила, что сидит на приёме у доктора. - Я чувствую к нему очень сильное физическое желание. И он может этим пользоваться. Если он, ну... спит со мной, то после этого я как будто теряю волю.
Никита медленно кивнул:
- Вообще изначально и не предполагалось, что у тебя будет хоть какое-то наличие воли. У новобращённых этого нет, пока они не освоятся. Думаю, это оказалось для твоего дружка очень неприятным сюрпризом. Но почему так произошло, я не имею ни малейшего понятия. Что-то у вас пошло не так. Думаю, настройка сбилась в сторону физики, если, как ты говоришь, физическое желание в наличии. Ты не влюблялась, случаем, в кого-нибудь? - Никита поиграл бровями, и Аста вспомнила, как он предупреждал её не влюбиться в него.
- В тебя точно нет, - отшутилась она. - Никита... а как можно избавиться от привязки?
Он пожал плечами:
- Обративший должен тебя отпустить. Другого способа нет.
У Асты сжалось сердце. Отпустить? Вейлир ни за что этого не сделает.
- Подожди, но я слышала, что старшие иногда сами решают расстаться. Типа любовь прошла.
- Да это всё красивые сказочки. На самом деле это как в арабских браках, слышала? Муж может сказать жене, что с ней разводится, а она не может. Обративший может порвать связь, обращённый — нет. Но обращённый может попросить об этом, и если обративший не возражает, тогда да.