Во всём виновата Юдифь
Дядька
- А кто увидит его - тот будто в камень превращается. Ни ногой, ни рукой двинуть не может. Не пересилишь своего страха, считай, пропал. Сгребет ручищами Дядька - и утащит в болота - поминай как звали. Никто еще не возвращался живым из тех мест.
Дед Семен для пущей важности поднял вверх костлявый палец и обвел слушателей тяжелым взглядом. По стенам бегали тени от костра, и оттого рассказ старика казался еще более зловещим. Ребятишки все теснее жались друг к дружке в полутемном сарае, но, несмотря на страх, просили:
- А дальше что? Деда, расскажи!
Дед Семен, довольный вниманием, продолжал.
- Ноги у него, как три моих - оттого он плавает быстрее любой рыбы. И не увидишь ты его, пока он тебя не заграбастает. А руки у него, как стволы старых деревьев - давным-давно корой покрылись, мхом поросли и такие же толстые. В его волосах воронье всякое обитает, под ногтями живут ящерицы и пауки. Сколько смельчаков сгинуло, пытаясь разорить его логово - страшно подумать. Я и сам по молодости с этим супостатом бился. Хотел он и меня со свету сжить, да куда ему до меня!
- Ты, старый, говори да не заговаривайся, - Марфа Игнатьевна, жена деда Семена, шикнула на мужа. - Дядьку твоего никто уже лет двадцать не видел. А сам-то ты его видел или во сне он тебе явился? Вот - и не пугай мне детей. Нету никакого Дядьки - и не было никогда.
***
Много лет он старался оживить мертвую землю - весной разбрасывал удобрения, осенью сгребал со всей округи огромные охапки листьев и сухой травы. И вот - это случилось. Земля задышала и, словно доказывая свое к нему расположение, подарила такой урожай помидоров, что можно было только диву даваться. Сочные, крупные - настоящее чудо. Каждое утро он просыпался с первыми лучами солнца, поливал и пропалывал своих зеленых друзей, собирал вредных насекомых и, шлепая босыми ногами по утренней мокрой траве, относил их подальше от своего дома - на солнечную поляну в лесу. Там он выпускал их и долго объяснял, что есть чужие посадки нехорошо. Вон сколько в лесу ягод! Но то ли помидоры были вкуснее ежевики и клюквы, то ли солнечная поляна была слишком солнечной, но на следующее утро вся эта ползающая и прыгающая мелочь снова ползала и прыгала по помидорам. Однако его это нисколько не сердило - утренние прогулки стали привычными и даже доставляли удовольствие.
- Эх, чудище поганое! Выходи биться!
Ой, что это? Давно так к нему не обращались. Все больше просто Дядькой величали. Надо же... Ну, посмотрим. Парень какой-то - топором размахивает, брови хмурит, топчется
нетерпеливо... Ой!
- Ага, вышел, супостат! Отведай-ка...
- Что ты делаешь?! - Дядька от огорчения зарычал, как прежде бывало. - Быстро сойди с грядки! Ты ж мне Васю потоптал!
Парень от неожиданности захлопал длинными ресницами, как-то весь сжался и на цыпочках, стараясь никуда не наступить, отошел в сторону. Вид у него был виноватый. Топором он больше не размахивал.
- Ой, Васенька, - по-бабьи завыл Дядька, - что ж этот поганец с тобой сделал?
- Вы извините... Какого Васю я потоптал? Где Вася? Я ж не специально - я биться пришел. Мне Клавка сказала, что только за героя... Какой Вася? - парень был явно огорчен и смущен.
Дядька горестно покачал головой и кивнул на безвозвратно обломанный под самый корень куст:
- Да вот он Вася и есть. Я так долго их пытался вырастить, что каждому имя придумал. Вон Илюша, вот этот, с подпоркой, Андрейка, а тот, на котором бабочка сидит, Алёша...
- Меня тоже Алёшей зовут.
- Выходит, тезки.
Вроде хороший малец, подумал Дядька. Неудобно ему, что так с Васей вышло. Огорчился. Может, и не придется биться?
- Так чего хотел-то, Алёша?
- Да я того... Мне Клавка согласия не дает. А я-то люблю ее. Она говорит: мол, сосед наш Никола у Бабки Летуньи волшебный порошок отнял - теперь Алёнку свою катает. А ты чего мне? Ромашек притащил? Не пойду, говорит, за тебя. Ну, я и решил...
- Сам ты бабка! Видел бы ты ее раньше. А Никола твой - нашел повод хвастаться. Большое дело - у девчонки порошок стащить. Она его поди всю жизнь готовила - корешки собирала там всякие, травки. Теперь совсем загрустила, того и гляди сляжет. Эх, люди...
- Так кто ж знал-то?
- То-то и оно... А чего ж ты с топором ко мне пришел? Сразу бы с ружьишком - из-за кустов во мне бы дырок и наделал, м?
Парень густо покраснел:
- Да я хотел, батя не разрешил. Говорит: Клавка твоя - дурёха, а ты, если на Дядьку полезешь, можешь домой вообще больше не заявляться. Он вроде как с тобой по грибы ходил.
- А, так ты Леонтия сынок? Ну, вот, дожил... И что теперь? Куда подашься? Батя-то твой мужик такой, слово держит. Узнает, что ты на меня с топором полез, вмиг выгонит.