— Да славится Император. Простите. Я отвечу на все вопросы.
Сикис мысленно осенил себя крыльями, уточнил:
— На улице или в доме?
Она отступила, приглашая внутрь.
Он сразу шагнул в левый угол, в каждом доме отведенный для внезапных гостей, но здесь не прикрытый даже простой циновкой. Сел, скрестив ноги. Маг и девчонка сделали то же, один привычно, вторая с сосредоточенным лицом, будто стараясь запомнить каждый шаг.
— Рядом с вами живет гвардеец, — начал Сикис. — Текамсех по прозвищу Пустынник. Вы знаете его?
Хозяйка так и осталась стоять, что было неудобно. В ответ кивнула, пальцы сжимали сильно затрепанный пояс. Сикис подождал подробностей, вздохнул. Уточнил:
— Он отдавал вам одежду для чистки?
Еще один кивок.
— У вас остались его вещи?
Поспешное мотание головой. Сикис начал жалеть, что взял из Цитадели художника, а не поэта. Внушил бы женщине, что перед ней сидят лучшие друзья, и пусть рассказывает все сама, а не стоит, как на казни.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Позавчера, — она судорожно сглотнула, но нашла в себе силы для более подробного ответа: — Он утром забрал вещи, которые три дня назад отдавал.
— Заметили что-нибудь необычное?
Прачка быстро замотала головой. Казалось, она сейчас расплачется. Сикис думал, что спросить и не проще ли обыскать дом на всякий случай, когда вступила Эш.
— Вы редко выходите на улицу, да? Поэтому видите соседей только когда они сами приходят. А еду покупаете в той лавочке чуть дальше, да? Чтобы на рынок не ходить, а то это же далеко. Может, вы присядете?
Голос у девчонки был мягкий, тихий, таким испуганных коз успокаивают, а не людей расспрашивают. Но прачка и правда села, поправила выбившиеся из-под платка волосы. Сказала шепотом:
— Он здесь давно жил, Текамсех. Я почти забыла, что он гвардеец. Я правда на улицу редко выхожу, а сюда он без куртки заходил. Платил всегда.
Запнулась, посмотрела на Сикиса испуганно. Он кивнул, поощряя продолжать.
— Он улыбался каждый раз. В первый день приносил вещи, на третий забирал, всегда, даже когда… После…
Прачка спрятала лицо, Эш придвинулась к ней, но не прикоснулась, остановила протянутую руку. Посмотрела на Сикиса.
— Идемте к кому-нибудь другому?
Он смерил взглядом вздрагивающую женщину. Здесь что, очередная история о том, как гвардейцы увели сначала мужа, потом ребенка, а теперь пришли в третий раз? Сикис ненавидел такие пересечения, работать невозможно с ними. Даже если совсем не давить, люди трясутся и двух слов связать не могут.
Встал, кивнул команде. После темной комнаты солнца резали глаза, как ножами.
— Тот торговец не ушел в дом, — указал Отектей. — Можно расспросить.
Торговец коврами был грузным, с явной примесью заозерной крови. Стоял на пороге и расхваливал товар, не смущаясь тем, кто именно его слушает, разве что немного сбавив громкость.
— Не изотрется за сто лет! На стену повесь — прохладу даст, в правый угол положить — себя порадовать, в левый — гостей уважить! Шерсть овечья, магерийская, так кожу и ласкает!
— Да славится Император, — прервал Сикис бесконечный поток. — Когда вы в последний раз видели Текамсеха Пустынника, жившего в том доме?
— Господа, ну вы спросите, — развел руками торговец. — Я за соседями не слежу. Ковров он у меня не покупал, это я вам точно говорю, а когда видел, я не запоминал.
— А вы припомните. Сегодня? Вчера? Как выглядел, что делал.
— Не помню, господа, не помню! Разве что к музыкантше заходил, да. Вот туда.
Сикис оглянулся, прослеживая жест. Напротив дома Текамсеха стоял почти такой же, только двери были из простых циновок и сразу две — одна наверху узкой лестницы, вторая прямо под ней. Кто-то старательно разрисовал светло-желтую штукатурку черными контурами барабанов, чарангов и флейт.
— Продают музыкальные инструменты? — уточнил Отектей.
— Ну да, ну да. Неделю назад он там был, а раньше не заходил, вот я и запомнил. Ковер желаете, господин?
Маг покачал головой, отворачиваясь. Предложил:
— К торговке?
Сикис кивнул. Привычное начало дела, когда тебя так или иначе перебрасывают от одного свидетеля к другому, словно горячий камень, привычно же раздражало. Если так пройдет еще пара человек, пора будет возвращаться к плану с расплавленной дверью.
— Входите, — отозвались на стук из глубины дома. Женщина сидела на полу в окружении товара, ловко натягивая влажную кожу на маленький, в пару ладоней высотой барабан. Подняла голову, кивнула равнодушно, первой произнося традиционное приветствие. Сикис был почти уверен, что хотя все и всегда должны начинать или хотя бы заканчивать разговор славой Императору, на самом деле делают это только при встрече с гвардейцами.