Отектей задумался. Начал медленно:
— Очень хороший писатель с большим запасом воды мог бы договориться с дверью, заставив ее открыться без ключа. Художник мог бы создать настил над порогом, который после растаял бы водой. Музыкант мог бы накрыть всю улицу рассеянностью, чтобы этого не заметили.
— Понятно, слишком сложно, — кивнул Сикис. — Скорее мы не нашли тайный ход. Завтра продолжим.
— Я могу нарисовать источник света, — напомнил Отектей.
— Я сказал, завтра, — нахмурился гвардеец. — Если мы найдем ход, по нему нужно будет пройти со всем вниманием. Сейчас мы уже никуда не торопимся — два дня прошло.
Эш кружилась на пороге, из-под босых ног взлетали облачка пепла. Отектей на миг засмотрелся — красивая картина, живой, текучий силуэт. Идеально для миража, и каждый увидит в тонкой фигуре ту, кого захочет.
Сикис заслонил проем, взял ключи. Нужно было идти.
***
там же
Малое солнце зашло вслед за большим, тесная комната окончательно заполнилась темнотой. Рагнар уже после первого заката не мог рисовать, и вместо этого лежал, сухим пером выводя в воздухе силуэты. Теперь он сел, взглянул сквозь резьбу выходящего во внутренний двор окна. В синем небе загорались звезды.
Он не ждал, что Эрик придет вовремя. Однако все сроки прошли, если они не покинул город до утренних сумерек, с них спросят. Значит, пора искать ученика. Рагнар вполне представлял, где тот мог провести день, и был уверен, что ночи хватит, чтобы прочесать все трактиры и бордели, которые могли заинтересовать мага, чьим творением впервые убили.
По бумагам на столе пробежало пятно алого света. На улице закричали.
Рагнар шагнул ближе к окну, пытаясь разглядеть происходящее. Недоверчиво отступил, рука сама нашла перо, воткнутое в пробку фляги. Выбежал в коридор, едва не налетев на других, спешивших из общей комнаты. Вместе со всеми оказался на улице, вместе со всеми запрокинул голову.
Он был огромен. Размах крыльев с площадь, клюв способен заглотить козу. Его клич оглушил, отозвался в ушах пронзительной болью. Всполохи пламени танцевали вместо оперения, и город был освещен им, словно новым солнцем.
А потом птица развернулась и спикировала вниз, словно ястреб, нацелившийся на незаметную в траве мышь.
Рука опередила разум, в воздухе повисли капли воды, слились, вздрогнули, рождая краткосрочную, иллюзорную жизнь.
Черный ворон сшиб огненного ястреба в воздухе, взлетел выше, увлекая за собой. Рагнар стоял на земле, замерев с пером в поднятой руке, и Рагнар дрался в небе, думая об одном — нельзя позволить им рухнуть на улицы.
Ястреб желал кружить над городом, кричать и налетать на чем-то не приглянувшиеся ему дома. Ворон сбивал его с курса, вниз падали искры и капли воды. Наконец удалось увлечь противника сражением, выманить за стены. Рагнар судорожно дернул руками — ворон вцепился когтями в грудь ястреба, заполошно хлопая крыльями. Он был меньше и слабей, он проигрывал, но и ястреб не мог удержаться в воздухе с таким грузом.
Плеснула граничная река, приняв оба творения. Рагнар покачнулся, тяжело тряхнул головой. Ему сунули флягу, из горлышка ударил в нос крепкий травяной аромат.
— Пей, маг, — велели. — Все выпей. Ты сильно потратился.
Он послушался. Зубы заломило, подкатило к горлу, но допить снадобье получилось. Запил своей водой, прополоскал рот. Смог наконец приглядеться к немолодой женщине, что его напоила.
— Спасибо.
Она дернула уголком рта.
— Да славится Император. Ты еще можешь пожалеть, что не умер здесь от недостатка воды. Это ведь твой шедевр?
— Ученика, — тихо ответил Рагнар. Губы онемели, разум пронзали искры надежды — полотно видели другие, могли воспроизвести, украсть, птицы знают, зачем!
Кривые когти, огненные перья, загнутый клюв. Еще и хохолок на голове, Создатель, кто же так рисует магию.
Только один человек.
— Господин, — рядом замерла девчонка едва по пояс Рагнару, протянула руку с кожаным тубусом. — Вам приказ.
Он кивнул, взял. Отметил равнодушно — как быстро принесли. Наверное, сегодня утром бумага уже была готова. Знали заранее? Подстраховались? Может, все-таки обман?
«Маг Эрик нарушил правила пребывания за стенами Цитадели и должен быть убит не позднее...»
Он знал — все справедливо. Эрик нарисовал птицу, натравил на город не просто так. Наверняка бежал под прикрытием, и несложно угадать, куда, если за стеной, рекой и пустыней лежит Цергия. Течет молоком и медом по представлению беглецов, которые никогда туда не добираются.