Она успела набросить домашнее платье и заканчивала прическу — ее необычно светлые для Магерии локоны приходилось укладывать даже когда в моду вошел образ милой пастушки, просто чтобы самой в них не путаться и ни за что не цепляться — когда в дверь постучали.
— Войдите! — последняя шпилька перекочевала изо рта в волосы, надежно закрепляя башню из трех тугих кос.
Как Адельхайд и ожидала, пришел посыльный. Следом потянулась целая вереница юношей и изредка девушек почти детского возраста. Гора визиток на туалетном столике росла с устрашающей скоростью, Ада не успевала писать ответы, когда дверь распахнулась.
— Адель!
Они расцеловались с восхитительной Гретой Мейер, взаимно рассыпая комплименты. Достаточно искренние, хотя девушка по непонятным причинам раздавалась вширь все сильней. Адельхайд ни разу не видела, чтобы подруга хоть что-то ела, и подозревала, что дело в семейном лекарем Мейеров, приучившим без того здоровое семейство пить не только простые ромашковые отвары, но и настойки личного изготовления, которые сама Адельхайд в рот бы не взяла. Увы, отношения с лекарем у Греты были сложные, запутанные, и в целом скорее любовные, чем рабочие. Вот и сейчас, когда Адель спросила:
— Ну, что Иоганн?
Подруга только взмахнула полной рукой:
— Ой, я раньше состарюсь, чем он соберется с духом начать разговор не о примочках и настойках! И птицы с ним, благодаря тебе я от мужчин не завишу.
— Грета, я вовсе…
— Да-да-да, бегство моего дорогого брата из страны и признание меня дожем земель Мейеров конечно совершенно не связано с твоей трагически разорванной помолвкой! — Грета устроилась на заметно маловатом для нее кресле, сложила руки на коленях. — Рассказывай, кто у нас новый безумец? Кого через месяц перестанут звать на балы?
Адель вздохнула, села напротив. Уточнила:
— Мне нужно ответить на эту кипу записок, ты позволишь?
— Выкинь их, — тут же потребовала Грета. — Все равно в ратуше с полудня отмечают день рождения Зары, новой леди Бальдвина. Даже если тебя не успеют пригласить, мне положен кавалер!
— Грета, я очень люблю тебя, — улыбнулась Адельхайд. — Но нас неправильно поймут, если мы придем вместе. Тем более, если ты так меня представишь.
— Ладно, ладно, пиши свои ответы, только расскажи! Ротбауэр? Кайзер? Ланге? Он красавчик, так что ты смотри, если придется отказать ему от дома, на тебя прекрасная половина не только Варны, но всей Магерии обидится!
— Ройтер, — сказала, краем глаза следя за подругой. — Фриц Ройтер.
— Ройтер? — Грета вытянула губы трубочкой. — Я такого не помню. Он разве из Сотни? Или Герхард снизил планку?
— Говорят, девяносто восьмой.
Грета подставила ладони под полные щеки, покачала головой.
— Нет, точно не помню. Ничего себе! Дож из сотни, про которого я не слышала ни одной сплетни. Должно быть, ужасно скучный, Адель, как тебе не повезло! Ну хоть симпатичный?
— Как девушка.
Грета скривилась — у них полностью совпадали вкусы в мужской красоте. Когда у Аберхарда Мейера обнаружилась такая младшая сестра, Адель даже всерьез раздумывала, не согласиться ли на свадьбу. Однако дружить с Гретой было определенно лучше, чем жить в одном доме. Она была слишком громкой, заполняющей пространство, как запах розовой воды. Одна капля чудесна, но купаться в таком не пожелаешь даже самому надоедливому жениху.
Фриц оказался как раз из таких. Гулял ведь всю ночь по городу, разве нет? Но визитка с весьма изящным, в этом не откажешь, приглашением на праздник — вот она.
— У тебя такое лицо, словно ты зеленое яблочко укусила, — заметила Грета. — Что, твой сладкий и безгрешный Ройтер прислал визитку?
Адельхайд кивнула, подумала и написала на обороте, что согласна и будет рада встретиться у ворот ратуши за час до полудня. Собрала все ответы, выглянула в холл. Мальчик, околачивавшийся у порога, тут же подбежал к ней.
— Разнеси адресатам за ближайший час, — Ада сдобрила поручение парой монет, и посыльный умчался.
Знакомое лицо. Вряд ли ребенок из Гирова квартала, но стоит запомнить.
Остаток времени предстояло провести за сплетнями, в которых Грета была прирожденной мастерицей. Если бы они еще касались жениха! Увы, звучало так, словно Фриц выскочил потешным монахом из коробочки, за один день успев влюбиться в Варну и узнать тысячу подробностей о ней.
Невозможно. Он входил в Сотню, он приносил на рассмотрение прожекты, да, отклоненные, но о них тем более должны были болтать! Если бы он не собирался на праздник, можно было бы расспросить там, но он будет.