К осени окунь сбивается в косяки. Лучший способ напасть на косяк — свободный дрейф. Расставив две-три удочки по борту, лодку пускают плавом по ветру. Удочки оснащаются по принципу ходовой донки. Поплавок устанавливается так, чтобы грузило волочилось по дну. Когда лодку качнет волной, поводки с насадкой и грузило сделают скачок. В этот момент обычно и следует поклевка. Последуют три-четыре поклевки, значит надо бросать якорь и попробовать ловить на месте. Прекратился клев — снова в дрейф.
В дрейфе еще интересно ловить зимними удильниками с ныряющими блесенками. Тут уж по-настоящему чувствуешь, что такое окуневый рывок.
* * *Есть две чем-то схожие поры в году, когда я больше всего люблю залив. Одна из них конец сентября — начало октября.
Бывает, приезжаешь в конце сентября на Дейму, а полесские друзья-рыболовы, жалуясь на внезапно наступившее бесклевье, рассказывают, что вот-де третьего дня на хлеб, тесто, опарыша хорошо брали на отмелях крупные плотва и густера. А вот сегодня ударил крепкий заморозок и клев прекратился.
Так сразу? Не может быть!
Нет, так и есть — не клюет.
На реке пустынно и как-то грустно. Сначала не можешь понять, почему овладевает тобою это настроение: серый, неприветливый день тому причиной, низкое небо или поблекшие, постаревшие краски вокруг? Не хочется верить, что лето ушло. Решаю перейти на залив — там другие краски, другая жизнь, и в его раздолье — ни капельки грусти…
С утра он тих и спокоен, лодка легко скользит по глади воды. Справа показывается Зеленый мыс, на изломе которого огромные камни-валуны; Знаю, что прямо против мыса, в глубине находится хорошо известная рыболовам «каменка», место, где обычно держится окунь. Вправо от мыса протянулась вдоль берега полоса мелководья. Недалеко от нее замечаю лодку на шестах. Наверное, это кто-то из знакомых.
Потихоньку подгребаю к одинокой лодке. Так и есть, с рыболовом я знаком, это мастер по плотве, густере и красноперке, хорошо изучивший их повадки.
— Ну как?
— Да так… — он кивает на несколько плотвиц на дне лодки. — А вот третьего дня что она тут вытворяла! Кипело все. Дотемна брала, и все крупная.
Поздней осенью плотва какая-то шальная — то подойдет косяками к берегу, то куда-то пропадет…
Но меня интересует не плотва, а окунь, поэтому, попрощавшись, отправляюсь дальше. Вот промелькнули одна, другая просеки в зеленом полукруге леса — узкие светлые коридоры в темном загадочном массиве. Где-то у середины полукруга глушу мотор, встаю на якорь, разматываю удочку. Глубина около трех метров. Проходит полчаса, но хоть бы дрогнул поплавок — знай раскачивается на легкой волне.
Направляюсь на новое место, глубина здесь больше пяти метров. Только забросил удочки, поплавок на одной сразу же исчез — попалась крупнющая плотва, вся в слизи, как в шубе (внезапное похолодание почувствовала и, видимо, соответствующе среагировала, «оделась», когда же потеплело вновь, ей стало жарко у берегов, и она ушла в глубину, где посвежее).
Кроме еще четырех таких же плотвиц поймал трех окуней. У одного в пасти застрял ерш, взявший на моего выползка.
«Ситуация» подсказывала поднять якорь и ловить окуня в дрейфе: раз уж он кидается на колючего ерша, то тем более схватит выползка или блесенку с кусочком червя на крючке. Но на уху мне было достаточно пойманной рыбы, и я предпочел присмотреться к окружающему меня пейзажу.
Мало-помалу распогодилось. По-летнему пригрело солнышко. Утих ветер, угасла волна. Облака растаяли, и пространство, залитое солнцем и расчерченное серебряными паутинами, стало совершенно прозрачным. Огромный берег, дугою охвативший залив с юга, как будто приблизился — четко прорисовался его тонкий своеобразный контур. У Головкино над водой протянулась цепочка круглых темных шаров, они словно плавали в воздухе. Оказывается, так неожиданно выглядели кроны придорожных деревьев. Плавилась, переливалась бликами огня бухта у Разине На западном берегу сгрудились белые домики рыбацкого поселка Заливино. А дальше — только вода, вода и синее небо над ней… Ты любуешься неоглядной далью и чувствуешь, как эти голубые, смыкающиеся по горизонту пространства неба и воды, этот хрустально-чистый, прозрачный день поднимают, несут тебя, словно паруса. И ты уже не знаешь, поют ли эти пространства или это в твоей душе звучит удивительная музыка, зовущая вдаль, наполняющая тебя неугомонным ветром исканий и жаждой открытий. Такой день для меня всегда как последняя улыбка лета, отзвук его радостей.
* * *Всех рыболовов, в зависимости от их увлечения на зимней рыбалке в заливе, можно условно разделить на две группы: плотвишников и окуневиков. Первая намного многочисленнее второй, хотя ловить окуня куда интереснее, чем плотву. Почему же предпочтение отдается ей? Да наверняка потому, что ловить плотву зимой намного легче, чем окуня. Она, как известно, путешествует подо льдом в прибрежной полосе. Прошел по льду самое большее километр и, пожалуйста, руби лунку.
Окунь зимой, наоборот, скапливается на глубоких местах, которые находятся от берега довольно-таки далеко, в пяти, шести и больше километрах. Не каждый рискнет в тяжелой обуви и зимней одежде, с пешней или ледобуром тащиться в такую даль по скользкому или заснеженному льду. Надо ведь не только преодолеть это расстояние, но еще и сверлить лунки, искать окуня, а потом возвращаться обратно. Хватит ли на это сил, и не превратится ли рыбалка из удовольствия в мучение?
К тому же с первых дней ледостава увлекаться поисками окуня опасно. Нужны сильные, или хотя бы средние, но устойчивые морозы, когда лед запечатает все полыньи и залив станет окончательно. А у берега достигнет лед толщины 6–8 сантиметров — и этого уже достаточно, чтобы преспокойно ловить плотву. Разумеется, если есть уверенность, что не нагрянет штормовой ветер и не оторвет припай. Так что с начала ледостава и завзятые окуневики вынуждены быть плотвишниками.
Подледную ловлю плотвы ее приверженцы называют «философской» и, относясь к окуневикам с тенью некоего «презрения», считают их «гастролерами», «блескунами» (от слов «блесна», «блеснить»).
Я, типичный вынужденный плотвишник, мог бы тоже кое-что сказать в адрес «философов», но увлечения надо уважать. Поэтому не будем вдаваться в полемику и навязывать свою веру «нечестивым». Нет крепкого льда — займемся плотвой, постараемся постигнуть прелести ее ловли.
Зимняя рыбалка до предела сокращает расстояние между рыболовом и рыбой, и, по-видимому, в этом ее волшебная магия. В самом деле, лунка перед тобой как на ладони. На открытой воде ты можешь и не заметить осторожную поклевку: широкое поле обзора, ветер, волна подчас затрудняют наблюдение. А вот в темном небольшом кружке лунки любое прикосновение рыбы к насадке не может остаться незамеченным, поплавок или кивок фиксируют его как стрелка чуткого и особо точного прибора.
Разумеется, ожидая первого выхода на лед, рыболов не сидит сложа руки, а готовит снасть. Тем, кто еще не увлекся рыбацкими самоделками, посоветуем приобрести в магазине зимнюю удочку с закрытой несъемной катушкой, но съемными шестиком и ножками-подставками — снасть компактна, удобна, быстро собирается и разбирается, проста в обращении.
Простейший, элементарный удильник можно смастерить и самому. Для этого потребуется совсем немногое — отрезок бамбуковой трубки, брусок пенопласта и винипластовая палочка. Из них самым немудрящим инструментом вы сделаете ручку удильника и шестик (рис. 9). Впрочем, шестики продаются и готовые, правда, по прочности они уступают винипластовым.
Основная леска — диаметром 0,2 миллиметра, на поводках (в зависимости от качества лески)-0,08, 0,1, 0,15 миллиметра. Ставить основной 0,15-миллиметровую леску не следует: даже при небольшом ветерке она запутывается, а стоит ненароком задеть ею за льдинку — рвется.