— Есть еще кое-что, ваше величество. Меня интересует мой предшественник, джордайн по имени Квэртус.
— Ах да… — король, наконец, вспомнил имя. — Мудрый человек, полагаю, но тихоня. Любой во дворце скажет вам нечто в таком духе, и больше моего.
— Никто во дворце не упоминает даже имени Квэртуса, — резко возразил Маттео, — но я слышал, что он был убит одним из механизмов королевы.
Залаторм помрачнел:
— Кто посмел произнести подобную ложь?
— Тот, кто поклялся служить истине, выше величество. Ваш бывший высший советник, джордайн Кассия.
— Понятно, — Залаторм небрежно махнул рукой. — Лучше не обращайте внимания на слова Кассии. Вы многое о ней не знаете.
— Мне известно про ее зависть к королеве, и про одностороннее соперничество, которое озлобило ее, — ответил Маттео.
Залаторм откинулся на спинку трона, в изумлении рассматривая молодого человека.
— Ну и ну. Вижу, вы любите правду без прикрас.
Маттео поклонился:
— Прошу прощения, если чем обидел.
— Вы удивляете меня. Прошло много лет с тех пор, как я слышал прямую речь из уст членов вашего Ордена, — он облокотился на ручки трона и устроился поудобнее: — Пожалуйста, продолжайте.
— Кассия приложила руку к моему продвижению на службу к самой королеве. Она поймала меня на одном глупом поступке и посчитала забавным подкинуть королеве неумелого советника.
— Это похоже на Кассию, — заметил Залаторм. — Теперь давайте поговорим о хваленой правдивости джордайнов. — Король поддался вперед, его глаза пристально изучали Маттео. — Что бы вы предприняли, джордайн, если бы служение Халруаа пошло в разрез с долгом перед патроном? Чему вы больше преданы?
Маттео никак не ожидал услышать мучившую его дилемму из уст самого короля. Это потрясло юношу, на какое-то время лишив способности думать и говорить. Он собрался с мыслями и выдал дипломатичный ответ:
— Джордайн в первую очередь служит истине, ваше величество. Я верю, что истина сопутствует благу и Халруаа, и королеве Беатрикс.
Залаторм скривился в досаде:
— Если бы я нуждался в бессмысленной софистике, я бы обратился к политику! Хотя бы раз, я хочу услышать ответ вместо отговорки. Если бы перед вами стоял выбор, чему послужить: патрону или родине — как тогда?
На этот вопрос не существовало правильного ответа, но Маттео заговорил без колебаний:
— Я молюсь, чтобы один выбор всегда сулил благо обоим, ваше величество, но если бы возникло такое противоречие, то я бы служил Халруаа.
Король медленно кивнул, ничем не дав понять, как он отнесся к этому заявлению.
— В действительности, — продолжил Маттео, — именно эта проблема заставила меня просить вашей аудиенции. Тимонк, сенешаль королевы, вызвал меня обратно во дворец. Его беспокоило не здоровье королевы, а, скорее, ее безопасность. Я видел его руку. Он потерял два пальца по вине механического изобретения ее величества.
— Понятно, — проговорил Залаторм. — Неудивительно, что вы спросили о Квэртусе. Правду сказать, Квэртуса убил не механизм, он был осужден на смерть за утаивание магических способностей.
Маттео ощутил укол подозрения:
— Осужден, ваше величество? Случайно, не маг-гончая Кива вынесла приговор?
Наступила долгая пауза, прежде чем Залаторм ответил:
— Вполне может быть.
— Это был бы не первый случай, когда Кива приговорила к смерти невиновного человека ради собственной выгоды. И это уже не в первый раз, когда пути Кивы пересеклись с королевой Беатрикс. Это дело заслуживает пристального внимания.
Залаторм горько рассмеялся:
— Я слышал поговорку джордайнов, что дети башмачника ходят босиком. Вы намекаете, что прорицатель должен лучше приглядывать за домочадцами?
— Со всем уважением, ваше величество.
Взгляд короля похолодел.
— На сегодня хватит откровенностей, джордайн. Возвращайтесь обратно к моей королеве и служите ей на совесть.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Попрощавшись с Маттео, Тзигона отыскала кадку с дождевой водой и смыла грим с лица. В сумке нашлась туго скатанная мантия из небесно-голубого шелка; девушка разгладила складки и натянула ее поверх лохмотьев. Уже прилично одетая, она отправилась в особняк, который Базель Индолар держал в Халарахе из-за необходимости часто посещать столицу.
У ворот ее поджидали. Одинокая фигура сидела в освещенной лампой нише — убежище для прохожих. Тзигона бросила косой взгляд на женщину в элегантном наряде — и круто развернулась, готовая удирать.
— Постой, — воскликнула Синестра Беладжун. — Я найду тебя снова. И кто поручится, что следующая наша встреча не будет менее приватной и удобной?
Тзигона взвесила услышанное. Если столкновения не избежать, то лучше сейчас. Небеса были черны, а звезды указывали на близящуюся полночь. Мало кто станет бродить по тихой улочке, когда почти все уже готовятся отойти ко сну.
Нехотя Тзигона обернулась к гостье. Не так давно девушка выдавала себя за знатную волшебницу и воспользовалась доверием Синестры Беладжун, чтобы свести знакомство с одним напыщенным торговцем бехирами. Женщина ей тогда понравилась настолько, что даже неуютно было водить ее за нос.
Синестра, похоже, не приняла это близко к сердцу. Она оглядела мантию Тзигоны и изогнула крашенные губы в полуулыбке:
— Ученик мага-вызывающего? В прошлую нашу встречу Вы были состоявшимся иллюзионистом. Превратности судьбы, полагаю?
— Всяко бывает. Видели бы Вы меня час назад.
— Я бы не отказалась, — в глазах Синестры зажглись огоньки. — Уверена, это пролило бы свет на многое.
— Простите?… — Тзигона скрестила руки на груди.
Волшебница протянула клочок пергамента:
— Это записка от Кассии, королевского джордайна. Она написала мне незадолго до смерти, выставив тебя воровкой. Это так?
— Она мертва. Это действительно так.
Синестра недовольно зашипела:
— За моей спиной что, стоит-прохлаждается отряд городской стражи? Если ты признаешься в воровстве, я буду только в восторге!
Странная встреча начала приобретать для Тзигоны смысл.
— Вам нужен вор, чтобы заполучить что-то?
— Можно сказать и так. Я хочу нанять вора, чтобы научиться его ремеслу.
Тзигона осмотрела женщину с головы до ног. Ее волосы были уложены в аккуратные локоны. Целое состояние из синих топазов сверкало на груди, гармонирующее с голубым муаровым[4] платьем и туфельками.
— Зачем Вам красть? У вас своего добра предостаточно.
— В том и беда! Я могу позволить себе все, что душе угодно. И мне это так опостыло, что сил нет терпеть, — заявила женщина. Она резко поднялась: — Давай пройдемся.
В молчании они пошли по усаженной деревьями улице. И несколько мгновений спустя Тзигона решила вернуться к разговору о деле:
— Так что Вы бы хотели вернуть?
— Свой рассудок, — ответила Синестра прямо. — Меня снедает тоска и обыденность; еще немного — и я буду с криком носиться по улицам!
— Поступите как любая другая избалованная аристократка. Заведите любовника.
Синестра подняла иссиня-черную бровь:
— Я говорила, что я уставшая, а не глупая. Разве я не упоминала, что замужем за прорицателем? Он не особо одаренный, но достаточно способный, чтобы подкармливать собственную подозрительность.
— Короткий поводок? — проронила Тзигона с сочувствием.
Волшебница поддела пальцем и оттянула ожерелье, изобразив петлю на шее:
— Мой лорд Беладжун опутал меня заклинаниями, препятствующими таким попыткам.
— И почему вы считаете, что Вам удастся воровство?
— Потому что этого старик Беладжун от меня не ожидает, — ответила Синестра. Она тяжело вздохнула: — Словом и ветром присягаю, мне надо нарушить хоть что-то, иначе я сойду с ума!
Поскольку Тзигона лучшую часть дня провела в облике оборванца, отлынивая от занятий ради того, чтобы творить одну проказу за другой, чувства волшебницы были ей понятны. Она в задумчивости покусала нижнюю губу: